Рефлексия Игры. А.Мацкевич, Т.Водолажская

 

30.05.2010

Из содержательных проблем и аспектов, проявившихся в игре, имеет смысл продолжить и разобрать несколько проблем и категориальных оппозиций.

Первая оппозиция – мегамашина мышления и этос мышления. Проработке подлежит как собственно оппозиция, так и единство или комплексирование мегамашинности и этоса.

Вторая проблема связана с «суверенитетом мышления». Вопрос или проблема суверенитета мышления стары как и сама философия, но никогда эта проблема не ставилась именно в плоскости суверенитета. Мышление всегда рассматривалось в той или иной связке с деятельностью. Иногда (например, Платон) от имени мышления заявлялись политические амбиции. Чаще отстаивались интересы автономного мышления, при этом автономия трактовалась обычно в социальном смысле (социальность как опосредованный показатель). Иногда вопрос переводился в плоскость тождественности и нетождественности законов мышления и природы (диалектика Гегеля и Энгельса: законы мышления – это и законы природы). До ХХ века невозможно было поставить вопрос об автономии мышления и деятельности. И, несмотря на то, что нетождественность мышления и деятельности в ХХ веке достаточно ясно обозначилась в различных философских и методологических подходах, эта идея все еще остается новой. Отношение деятельности и мышления опосредованы рефлексией, но ни в одном из подходов нет явного представления о том, происходит ли рефлексия из мышления или из деятельности, поэтому непонятна природа этого опосредования. Самой рефлексии отказывается в субстанциональности (в собственной природе). И вопрос автономии деятельности и мышления – в силу рефлексивных проблем – постоянно ставится в мышлении, но не находит в нем своего разрешения. Все решения формулируются в социальных или социономных категориях. В этом смысле социальность похожа на рефлексию, и то и другое опосредует по-своему отношения между мышлением и деятельностью.

Третий аспект, окказиональный для игры вопрос копирайта и копилефта выводит нас в другое пространство обсуждения мышления, деятельности и социальности, мегамашины и этоса. Навскидку, проблема видится в том, что категории собственности, присвоения, авторского права распространены на пространство мышления из деятельности. То есть мышлению навязаны законы собственности. Практически всегда эта навязанность принималась по необходимости с изрядной долей условности и скепсиса. Копилефт или равномерное распределение собственности в сфере мышления интуитивно представляется естественным, но деятельность обязывает. Обязывает к отношениям собственности и в пространстве мышления. Как только зона мышления расширяется (интенсифицируется, длится), участники мышления возвращаются к отношениям копилефта. Однако в силу интенциональной направленности мышления на деятельность, результаты, продукты мышления оформляются и используются по принципам копирайта. Пока мышление довольствуется той или иной степенью автономии, проблем не возникает. Но как только укрепившееся мышление заявляет о своей суверенности, суверенности по отношению к деятельности, оно должно распространить свои имманентные законы и в пространстве деятельности. В этом случае копилефт – естественный и имманентный в мышлении – сталкивается или упирается в копирайт (или авторское право, или собственность), которые представляются такими же имманентными и естественными для деятельности и социального устройства. Попытки распространить принцип копилефта в деятельность с неизбежностью носят утопический характер, а в своих реализованных формах нивелируют всякую собственность вплоть до человеческой индивидуальности (тоталитаризм, контроль мышления, мыслепреступление). Впрямую проблематика копирайта – копилефта решена быть не может. Необходимо разбираться с категориями отчуждения, ответственности, индивидуальности и др.

Кому нужен университет в Беларуси? Откуда, из каких источников возникает проблема и идея университета? Состоявшаяся в мае в Геттенгене игра, посвященная созданию университета, стала возможной на пересечении нескольких разных тенденций, программ и линий исторического развития. Вряд ли удастся перечислить все эти тенденции, программы и линии, но необходимо обозначить несколько из них хотя бы для того, чтобы стал понятен узел проблем, которые наложились друг на друга в этой игре.

Первой и главной линией, в которой рождался замысел игры, была и остается программа культурной политики. В запускающем культурную политику тексте была сформулирована задача – мыслить Беларусь (думать Беларусь). Эта задача сама по себе складывается из нескольких составляющих. Помимо процесса мышления Беларуси, важна субъектность. Кто, как и в каких формах мыслит Беларусь? Университет в этом смысле рассматривался как ответ на эти вопросы, как институционализация субъектности и субъективации этого процесса. Создание университета – это этап в разворачивании культурной политики или процесса мышления Беларуси. Программы культурной политики самой по себе было бы достаточно для формулировки цели и содержания игры, но игра проводится в конкретной культурно-исторической ситуации современной Беларуси, как впрочем и сама культурная политика разворачивается в культуре и истории, пересекаясь с глобальными и локальными тенденциями и процессами современности.

Важно уже то, что культурно-политическая задача создания университета в Беларуси ставится при наличии в стране не менее десятка учреждений, называющихся университетами. И разные деятельностные и политические субъекты весьма по-разному относятся к существующим университетам и по-разному их оценивают. В этом смысле игра про университет может рассматриваться как проявление «внутривидовой борьбы» или конкуренции университетов. Особо остро эта конкуренция проявляется в политике и попытках установления контроля над главным высшим учебным заведением страны – БГУ. Другим не менее острым проявлением конкуренции является вытеснение за пределы страны ЕГУ и  разнонаправленные политические проекты, предусматривающие либо возвращение ЕГУ в Беларусь, либо его дальнейший дрейф в Европу и растворение в массе средних и мелких европейских университетов.

Уже обозначая конкуренцию университетов, мы вынуждены обращаться к политическим проектам и субъектам реализации этих политических проектов. Это вынуждает нас рассматривать университет как камень преткновения различных политических сил, а значит рассматривать университет через отношения внутри правящего класса. Собственно университет как целое (не как место работы, не как возможность приобретения диплома) может интересовать именно правящий класс. Под правящим классом, в данном случае, мы имеем в виду тех политических субъектов, или общественно-политические силы, которые имеют цели, программные установки, подходы и проекты в отношении всей страны, нации, культуры и государства. В этих программах и проектах национального масштаба университет (или идея университета) находят свое функциональное место и назначение. То есть создание университета как задача может ставиться и реализовываться субъектами правящего класса.

И правящий класс, характеризующийся программными установками относительно всей страны, и программа культурной политики обязаны учитывать современное положение дел в мире, в Европе и в регионе самоопределения Беларуси. Если университет занимает важное место в программных установках правящего класса и в программе культурной политики, то они не могут игнорировать состояние и положение университетов в современном мире. Несмотря на локализацию университета в пространстве и времени, университет принадлежит глобальному цивилизационному пространству. Это значит, что университет может иметь национальную принадлежность, перед ним даже может стоять задача мыслить или воспроизводить страну, нацию, национальную культуру, но свою задачу и миссию в конкретных локальных условиях университет осуществляет средствами и методами современного мышления, исследования и знания. Современного – означает передового, но не в смысле приближения к предсказанному будущему, а в смысле последних достижений мировой мысли. То есть университет является представительством достижений мировой мысли в конкретной стране или городе. А университеты всего мира в настоящее время претерпевают серьезные изменения. Эти изменения некоторыми аналитиками и исследователями квалифицируются как кризис университетов. В самосознании академического сообщества эти изменения принимают форму отстаивания академических свобод как от государственного давления на университеты, так и от экономического подчинения рыночной конъюнктуре. К этим двум угрозам академическим свободам (государство и рынок) в наше время добавляются программы наднационального порядка – Болонский процесс.

Татьяна Водолажская

Владимир Мацкевич