Методология – это то знание и подход, о которых я не могу не говорить, просто потому, что знаю это, потому что для меня это руководство к действию, это мой образ мысли и образ действия. Но я не учу методологии никого, я ее реализую. Поэтому, убежден, что методологии можно учиться, но незачем учить. Учиться можно наблюдая работу и включаясь в нее. Если это работа по созданию и развитию Летучего университета, то включенность в эти процессы делает методологию видимой. Однако, то, что видимо, не всегда видно невооруженным глазом (мышлением, сознанием). Чтобы видеть даже то, что видимо, нужно вооружить зрение и настроить восприятие. Вот в качестве настройки восприятия и вооружения зрения я и расскажу о методологии. Постараюсь сделать это адресно, для философов.
Часть 1. Издалека, почти с начала
ЧАСТЬ 3. ПРОБЛЕМА МЫШЛЕНИЯ, КАК ОБЪЕКТА ПОЗНАНИЯ И ПРАКТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
Что такое мышление? Простейший и, казалось бы, очевидный вопрос, который просто должен был бы вставать перед каждым философом, излагающим свой взгляд на объект/мир. Но так кажется только в ХХ веке и сейчас. О мышлении знали, помнили и размышляли все философы от самых начал философии. Но очень редко мышление мыслилось как объект, как нечто действительное. Мышление порой обсуждалось как атрибут, свойство особого рода объектов («мыслящий тростник», человек разумный). Еще чаще мышление мыслилось как атрибут субъекта, а не объекта. И совсем редко мышление мыслилось как объект. А когда мыслилось, то в залоге правил и норм правильного мышления. В этом залоге мышление не берется как объект, но как свод правил, или отсутствие правил – нечто хаотичное, не подлежащее рациональному отношению.
Не вдаваясь в анализ и разбор всего, что философы написали о мышлении, вспомним Рене Декарта. Для Декарта мышление выступало в нескольких ипостасях:
– Во-первых, мышление есть условие существования самого Декарта и его способности судить об объектах;
– Во-вторых, мышление Декарта организовано по правилам, оно и есть правила руководства ума, или метод. Метод же мыслится как принадлежность ума, то есть самого Декарта;
– В-третьих, мышление включено в метафизику Декарта как атрибут духовной или идеальной субстанции, которая лишена протяженности, в противовес телесной или материальной субстанции, имеющей протяженность, но не мыслящей.
И до, и после Декарта, почти невозможно найти что-то выходящее за пределы обозначенных им ипостасей мышления. Могут быть более или менее развернутые описания атрибута, или способности, уточнение норм правильного мышления, или введение в мышление неких границ и запретов, типа антиномий чистого разума.
Примерно на таком уровне находилось философское знание о мышлении к тому времени, как о нем задумался Маркс. Психологии еще не существовало, «Система логики дедуктивной и индуктивной» Дж.С.Милля появится только через три года, что можно считать почти одновременным с «Тезисами о Фейербахе». Однако, вызов современному Марксу и Миллю мышлению был принят.
Второй тезис Маркса без упоминания Фейербаха гласит: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».
«Схоластический вопрос» — это не отсылка к схоластике Дунса Скотта или Фомы Аквинского. Это обычное для Маркса и продвинутой публики тех времен ругательство. Схоластами в этом случае могут быть Гегель, Шопенгауэр и прочие идеалистические философы, которые хоть что-то говорили о мышлении. Но и сам второй тезис Маркса может быть прочитан как схоластический. Иначе, не как схоластика, этот тезис может быть понят только ретроспективно, после того, как Маркс решит ряд методологических задач, напишет «Капитал», придет к тому, что называют историческим материализмом.
Я не изучал специально марксистскую литературу на этот счет, поэтому мне не известно, разбирал ли кто-то подробно и внимательно второй тезис о Фейербахе. Но мне он представляется крайне важным для понимания работы и метода самого Маркса и для понимания предыстории и генезиса методологии ХХ века, и СМД-методологии в частности.
В коротком тезисе из трех предложений содержится весь комплекс философских суждений. Здесь присутствует критика (не…, а…) и инвектива (схоластический), позитивное утверждение (посюсторонность мышления, истинность = действительность и мощь), долженствование и нормативное предписание (должен доказать…), диалектическое противоречие (действительность-недействительность) и методологическое самоопределение (…практический вопрос, неизолированность мышления от практики).
Если таким образом проанализировать этот короткий тезис, то он выглядит как программная установка, как программа того, что необходимо сделать, чтобы принять вызов, брошенный мышлению, и оформить само мышление как объект мышления же.
Нужно признать, что эту программную установку сам Маркс не реализовал в полной мере. Он проделал огромную работу по созданию объекта политэкономии, то есть выполнил методологическую работу не в отношении самого мышления, но другого объекта. После чего, изучение проделанной работы и рефлексия могут быть использованы для создания метода.
В «Капитале» Маркс разводит объекты №1 и №2 на примере продукта и товара, например.
Анализируя и изучая товарно-денежные отношения, политэкономисты уже больше столетия пытались вывести закон стоимости. Стоимость является атрибутом товара. Товар есть классический объект №2, он не существует вне мнений и отношений людей, находящихся в разных позициях относительно товара. В каждой из позиций (предположим, минимальный набор позиций продавец-покупатель) дан продукт – типичный объект №1 с его вещественными, физическими, потребительскими качествами. Вещественные потребительские качества, хоть и имеют разную прагматическую ценность для каждой из позиций, но все же могут быть объективированы, и выступают основанием для достижения компромисса или консенсуса в отношении цены товара. Цена же не тождественна стоимости, поскольку «существует во мнении» и устанавливается конвенционально. Но цена как-то соотносится со стоимостью. Цена устанавливается как конвенция субъективного восприятия потребительских качеств продукта, тогда как стоимость должна отражать объективную сторону товара.
Чтобы собрать все эти разноприродные атрибуты, субстанции, обстоятельства в единое целое, необходимо проделать всю работу с объектами №1, №2, и даже отрефлектировать саму работу по сборке, как объект №3. Примерно так, как это отражено на схеме 8.
СХЕМА 8
Но на этой схеме отображен результат мыслительного процесса, но не сам процесс. Добавим всего несколько шагов процесса получения сборки поверх этой схемы, где:
– объект №1 – продукт, вещь, обладающая потребительскими качествами и представленная людям в разных позициях: изготовителя, затратившего свой труд, покупателя, для которого потребительские качества вещи представляют ценность, продавца, который знает о ценности потребительских качеств вещи для покупателя, и о затраченном труде изготовителя этой вещи. Учет субъективного содержания этих трех позиций позволяет договориться о цене, и совершить сделку купли-продажи.
– объект №2 – товар в процессе обмена или торговли, включающий в себя вещь – предмет обмена или торговли, весь комплекс человеческих (общественных отношений) возникающих вокруг этой вещи. В товаре вещь утрачивает свои потребительские качества, которые заменяются стоимостью, позволяющей сравнивать этот товар как предмет обмена со всеми другими (и любыми) предметами обмена. Стоимость может быть соотнесена с ценой, в которой сняты субъективные отношения производителя, покупателя и продавца к потребительским качествам вещи.
– объект №3 – предмет политэкономии, устанавливающий объектное (объективное) соотношение цены со стоимостью, позволяющий планировать товарное производство, капитализировать разницу между стоимостью и ценой товара, тем самым организовывать расширенное капиталистическое воспроизводство.
СХЕМА 9
Действие А. Выход из противостоящих позиций в позицию достигнутого согласия.
Чтобы достичь компромисса или консенсуса в цене определенной вещи с определенными потребительскими качествами, нужно объективировать эти потребительские качества вещи, которые ценны покупателю (тезис), не ценны продавцу, которого интересует получаемая за вещь цена (антитезис), и снять их в конвенциональном соглашении. Цена в этом случае представляет собой синтезис.
Действие B. Выход в рефлексивную позицию относительно общественных отношений производителя, продавца и покупателя, выстроенных относительно объекта №1, и работа с объектом №2, куда все это включено. На экране сознания в рефлексивной позиции прописана картина объекта №2. С объектом №2 имеет дело и теоретическая позиция, на экране сознания которой прописана субъект-объектная схема, где объектом может быть только объект №1. Для наглядности можно обозначить рефлексивную позицию относительно объекта №2 именем Адама Смита, тогда как теоретическая позиция занята физиократами, искавшими стоимость в атрибутах продукта, выступающего товаром в общественных отношениях, а не в самих общественных отношениях, которые только и делают продукт/вещь товаром.
Действие С. Выход за пределы социально обусловленной коммуникации по поводу деятельности и ее организации в позицию, из которой возможно внесение изменений в социальную действительность. В СМД-методологии эту позицию называют методологической, сам Маркс называл это революционной практикой.
Ракурсы видения объекта, которые на схемах обозначены расходящимися от позиции лучами, охватывающими концентрические круги – функциональные места объекта, означают деятельность объективации. Соответственно, шаги или действия А, В, С предуготавливают объективацию через распредмечивание.
Распредмечивание и объективация – взаимообратные процессы, осуществляемые в одном масштабе отношений объекта с познающим его мышлением.
Первый шаг распредмечивания (освобождение мышления от видимости) предуготавливает мысль о сущности/субстанции вещи/предмета, тем самым делает возможным его объективацию. Вещь/предмет деятельности становится объектом познания (математический, идеальный или трансцендентальный объект).
Полученный в мышлении объект на следующем шаге, и уже в другом масштабе, снова опредмечивается, то есть возвращается в деятельность.
Поэтому мы не можем совершать действия распредмечивания-опредмечивания без опосредования объективацией. Бессмысленно распредмечивать и опредмечивать одну и ту же вещь, или объект познания.
– Предмет/вещь аналитически извлекается из деятельности, распредмечивается и становится объектом познания.
– В процессе познания устанавливаются суть/сущность/субстанция/природа объекта, структура, функции, материал и т.д. Все это составляет содержание процесса объективации.
– После этого познанный объект может быть возвращен в деятельность как новый предмет.
Все это было проделано Марксом с предметом политэкономии. «Капитал. Критика политической экономии» представляет собой образец такой работы.
Что является объектом политической экономии? – Сложно организованная деятельность людей, производственные отношения (Объект №2). Эта деятельность организована по поводу (или вокруг …, или надстроена над…) производительных сил, частным проявлением которых являются предметы/вещи и продукты/вещи деятельности (Объект №1).
Чем является сама политическая экономия?
Во-первых, политическая экономия не совпадает с объектом политической экономии (то есть с объектом №2).
Во-вторых, сама политическая экономия есть объект, созданный познавательным отношением многих людей к предмету деятельности еще большего множества людей. Маркс был всего лишь последним участником всей этой познавательной деятельности множества людей, растянувшейся на сотню лет, от физикалистов и меркантилистов через Смита, Рикардо, Милля, до Маркса.
Политическую экономию можно рассматривать как мышление об объекте №2, так и ее саму рассматривать как объект №3. Политэкономия как деятельность, и она же как мышление. Но как деятельность политэкономия прописана и простроена в объекте №3, более того, в качестве объекта №3 политэкономия представлена и развернута в «Капитале», где изложен процесс создания объекта №3. А где осмыслен и прописан сам процесс создания объекта №3, то есть мышление Маркса?
Место мышления Маркса, или мышления объектов №3, обозначено прямоугольником справа от позиции, работающей с объектами №3, с вопросительным знаком. Если к самому мышлению относиться, как к объекту, следует наполнить прямоугольник, символ мышления в схеме, содержанием. Маркс остановился перед этим шагом. Заполнение содержанием функционального места мышления можно начинать с анализа мышления Маркса, задокументированного в «Капитале», в других его работах, даже в его биографии. Собственно, с этого, с анализа мышления Маркса, началась методология ХХ века. С первых же шагов этого анализа стало понятно, что марксизм и мышление Маркса – это совершенно разные объекты и предметы. Весь марксизм после Маркса оказался редукцией объектов №3 к объектам №2 в лучшем случае, или к субъект-объектным схемам в самых профанированных формах. Причина этой редукции и профанации все та же, что и на предыдущих этапах развития философии, науки и методологии – центрированность сознания на объекте, ангажированность деятельности предметом. Изучение политэкономии Маркса последующими марксистами и иноподходниками проводилось с игнорированием деятельности и мышления самого Маркса, так, как будто бы политэкономия существует сама по себе, и законы ее существования не зависят от знания их.
Чтобы заполнить содержанием пустое функциональное место мышления, нужно для начала отвернуться от самого Маркса и его мышления, ввести в схему две (как минимум) дополнительных позиции.
СХЕМА 10
Как человеку Павлу нужен человек Петр, чтобы осознать себя и свою деятельность, как Марксу нужен Фейербах, чтобы осознать свое отличие от Смита и Гегеля, так и для познания самого Маркса из рефлексивной позиции нужно противопоставить ему соразмерного Иного.
Одно дело иные (Иные 1) в деятельности, которая стала объектом рассмотрения. Другое дело иные, которые в одно время с Марксом, в одной культурно-исторической ситуации принимали тот же методологический вызов, что и Маркс (Иные 2). Введя в схему Иного 2 мы вплотную подходим к еще одному объекту, который отличен от объектов №1,2,3 – к системе мыследеятельности (СМД). И только работая с СМД-объектами мы можем начать заполнять содержанием пустое функциональное место мышления, тем самым отвечая на вопрос: «Что такое мышление?» Но это уже вызов ХХ века, и отвечает на него СМД-методология, отправной точкой которой становится мышление Маркса, его оппонентов и соперников.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ:
Часть 5. Интеллектуальная ситуация ХХ века
Часть 7. Семиотика и логика в построении картин мира
Часть 8.1. Семантика и семиотика языка схем
Часть 8.2. От онтологических схем к организационно-деятельностным
Часть 8.3. В поиске отсутствующих полноты и завершённости-1
Часть 8.3. В поиске отсутствующих полноты и завершённости-2