Обновляется
52 интервью, анализ СМИ, включенное наблюдение на акциях.
1. Формы и интенсивность протестных акций в Минске.
1.1. «Силовой фон».
Давление на протестующих в период 7-13 постепенно усиливалось, преимущественно в тех же формах. Увеличивается количество задержаний, стало больше задержаний на локальных, в том числе «дворовых» акциях, разгонов «цепей солидарности», МВД почти каждый день на прошедшей неделе рапортовало о десятках задержанных. В «задержаниях» все также часто участвуют «тихари» в масках.
Используется все та же тактика для массовых акций: задержания в начале акций, когда люди только собираются, в местах формирования колонн, или «хапун» по окончании акций, когда протестующие расходятся, и их остается сравнительно немного.
Жесткие и довольно массовые задержания отмечены на «женских акциях», которых на этой неделе было несколько: акции в поддержку Марии Колесниковой и традиционный «Женский марш». Более мягкое отношение к женщинам на акциях явно осталось в прошлом, задержания проходят с применением насилия.
Как и на прошлой неделе, воскресный марш стал рекордным по количеству задержаний, по данным МВД за день задержано 774 человека (в прошлое воскресенье – 633), впервые после 9-12 августа против протестующих применены (хоть и очень локально) газ, водометы, есть информация о выстрелах в воздух.
Продолжилось давление на Координационный совет, на сегодняшний день из Президиума КС на свободе и в Беларуси осталась только Светлана Алексиевич. Вынуждены были уехать в Украину представители секретариата КС, Мария Колесникова и Максим Знак задержаны и находятся под стражей в статусе подозреваемых по уголовному делу.
Кроме задержаний во время уличных акций, выросло количество задержаний и обысков у активистов, журналистов, либо людей, которые участвовали в акциях протеста раннее, а также количество увольнений людей из разных сфер, которые ранее публично высказывали свою позицию в отношении текущей ситуации.
Еще одна новая форма давления – угрозы со стороны Генеральной прокуратуры и других структур в адрес родителей, которые выходят на уличные акции вместе с детьми.
1.2. Формы, интенсивность и характер акций.
Увеличение давления не оказало заметного влияния на формат уличных акций протеста и количество участников.
Всю неделю локальные «цепи солидарности» и вечерние «гуляния» проходили во всех районах города: «мини-марши» в районах, вечерние «дворовые встречи», на которые приезжают выступать артисты и музыканты.
Во вторник в районе Комаровки, а в среду на Немиге прошли акции солидарности с Марией Колесниковой.
Четверг и пятница прошли под знаком «Беларуськалия», в четверг в Солигорске большая колонна людей вышла в поддержку Юрия Корзуна, в пятницу в Минске прошла акция солидарности возле суда, где рассматривался иск к стачкому по поводу незаконности объявленной забастовки.
В пятницу вечерние локальные акции во многих районах Минска были посвящены дню рождения Светланы Тихановской.
Продолжается протестное движение в университетах. Студенты выходят из БРСМ, собираются на акции солидарности и «песенные акции» в перерывах между занятиями, организуют локальные акции около университетов. Преподаватели и родители студентов записывают видеообращения в их поддержку. На этой неделе в СМИ попала информация про акции солидарности или протеста в ряде минских ВУЗов (БГУ, МГЛУ, БГУИР, Академии управления при президенте, БГЭУ, БГМУ), а также университетов Бреста, Гродно, Гомеля, Баранович.
12 сентября состоялся «Женский марш», несмотря на жесткие задержания на площади Свободы в начале акции, он собрал не менее 10 тысяч участниц и участников.
Воскресный «Марша героев» 13 сентября прошел по новому маршруту, окончательной целью которого были объявлены Дрозды. Были назначены несколько точек сбора, в некоторых из них произошли жесткие разгоны и задержания. Во время акции снова был практически заблокирован доступ к мобильному интернету, что осложняло координацию. Тем не менее, массовое шествие по проспекту Победителей и проспекту Пушкина собрало по разным оценкам как минимум 100-150 тысяч человек. Основная часть протестующих до Дроздов не дошла, однако отдельные группы побывали и там.
«Марш героев» прошел также во многих городах Беларуси, наиболее массовые и заметные акции состоялись в Гомеле, Бресте, Гродно, Могилеве, Кобрине, Пинске, Полоцке, Жодино.
Продолжается и усиливается борьба за присутствие в городе БЧБ-символики. Флаги, инсталляции из лент, граффити, муралы в бчб-цветах, перекрашивание остановок, лавочек, «зебры» на проезжей части, придорожных столбов, заборов, «городской скульптуры», вывешивание одежды и белья – далеко не все варианты присутствия БЧБ в беларусских городах сегодня. В бчб перекрашивают даже тюки с соломой, которые сложены на полях. Оригинальное решение вопроса нашли студенты беларусских ВУЗов: часть группы приходят в белой одежде, часть в красной, на занятиях группа рассаживается таких образом, чтобы образовать бчб-полосы.
Коммунальные службы, МЧС и «тихари» также упорно занимаются уничтожением и удалением символики, однако и тут начались сбои: на этой неделе зафиксированы несколько случаев, когда работники МЧС отказывались снимать флаги, и это приходилось делать силовикам или «тихарям».
Продолжается «позиционная борьба» у «народного мемориала» на Пушкинской, на этой неделе упорное противостояние развернулось у мурала «Ди-джеи перемен» во дворе на Червякова.
Своеобразной формой «отвоёвывания» городского пространства стала распространяющаяся мода на «переименования»: после появления на прошлой неделе «Площади Перемен» в известном дворе на Червякова, в Минске появились «Сквер Нины Багинской», «Площадь Марии Колесниковой», «Площадь Победителей», «Площадь Правды».
Акции протеста остаются мирными, однако если «дворовые акции» сохраняют настрой «гуляний», то акции солидарности и особенно воскресный марш (с учетом его «целенаправленности») стали более «суровыми» по настроению. Кроме способов самозащиты, которые появились ранее («сцепки», попытки «отбивать» участников акций при попытках задержаний) на этой неделе протестующие стали использовать тактику срывания масок с «тихарей».
Надо отметить, что чем дальше, тем больше уличные акции кроме протестного характера имеют компонент солидарности. Любые репрессивные действия режима моментально отражаются в повестке протестующих: на прошлой неделе это была солидарность со студентами, журналистами, кампанией PandaDoc, на этой неделе протестующие моментально отреагировали на задержания спасателей, которые вытаскивали из воды и перевозили на другой берег Свислочи людей, которые прыгали в воду, спасаясь от разгона после воскресного марша, и на поступок сотрудников кафе O’Petit, которые закрыли двери перед силовиками, спрятав у себя протестующих, в результате чего люди в масках разнесли им витрину. На воскресном «Марше героев» было много плакатов в поддержку членов КС, которые находятся под арестом: Лилии Власовой, Максима Знака, Марии Колесниковой. Каждый вечер (поскольку задержания стали ежедневной рутиной) люди собираются у РУВД, куда увозят задержанных, и т.п.
2. Требования протестующих и цели участия в акциях.
Среди наших респондентов по-прежнему абсолютное большинство отдали голос за Тихановскую как за «объединенного кандидата», «кандидата перемен». Наиболее частыми претензиями к сложившемуся до выборов порядку вещей остаются отсутствие верховенства закона (когда «закон не для всех») и отсутствие развития, «застой», ориентация на прошлое, а не на будущее, отсутствие возможности изменить что-то «снизу».
Базовые требования протестующих не меняются: свобода политзаключенным, остановка насилия и наказание виновных, проведение честных выборов. Цели участия в уличных акциях формулируются по-прежнему как демонстративно-манифестирующие: показать, что нас много, показать, что мы есть, показать, что мы поддерживаем друг друга.
Наиболее распространенный ответ на вопрос, сколько еще готовы участвовать в акциях протеста: до конца, до победы, до честных выборов. Один из респондентов сказал, что «если ничего не измениться, пять лет буду выходить» (очевидно, до истечения следующего президентского срока). Причины, по которым люди сейчас считают возможным прекратить свое участие в акциях протеста, в основном объективного характера: здоровье, ограничение свободы, выдворение из страны. Некоторые говорят, что если потеряют работу и вынуждены будут искать способ заработка, у них будет меньше времени для участия в акциях протеста. Размышляют о том, что пугает эскалация насилия, и это могло бы стать причиной остановить участие в протестах, но говорят при этом, что страх становится привычным, и уже не останавливает. Важным остается участие других: позиция «пока люди будут выходить, и я буду», остается тоже довольно распространенной.
3. От «непротивления злу насилием» к самообороне.
Активное сопротивление при задержаниях, «сцепки» и разные способы защиты других участников акций от задержания силовиками и особенно «тихарями» стали устойчивой тенденцией последних двух недель. Вместе с тем, сохранение мирного характера акций протеста остается важной установкой для многих участников.
Инициативы по формированию «народных дружин», «отрядов самообороны» воспринимаются с осторожностью. Большинство опрошенных говорит о том, что, с одной стороны, это правильно (и эмоционально люди явно устали от безнаказанности действий режима), с другой – опасаются разного рода негативных последствий, начиная от эскалации насилия с обеих сторон, и заканчивая тем, как это будет преподнесено официальной пропагандой. Тем не менее, большинство опрошенных согласны с тем, что какие-то более выраженные формы самообороны, защиты от беспредела на улицах, должны появляться.
4. Координационный совет и его поддержка.
Большинство наших респондентов уверены, что те формы давления на Координационный совет, которые выбрал режим, не эффективны. Принуждение покинуть страну, по мнению людей, не ведет к «выключению» членов КС из процесса, скорее наоборот, позволяет более свободно действовать на «другом фронте», то есть на международной арене. Встречаются суждения, что в КС много компетентных людей, и задержания членов Президиума не остановит его работу. Кроме того, четко выражена позиция, что что бы не происходило с КС, это не повлияет на протестную активность, поскольку она не порождается и не координируется «ни из какого центра».
При этом представления о том, что должен и может делать КС, также как и о том, что он актуально делает, довольно расплывчаты. Остается распространенным представление о Координационном совете как безусловно полезной, но довольно невнятной структуре. Не очень понятно для многих прозвучала идея массового вступления в «расширенный состав» КС, которая на прошлой неделе стала озвучиваться более активно, в том числе Светланой Тихановской. Люди не понимают, в каком качестве можно вступать в «расширенный состав», и для чего. Одни считают, что для того, чтобы записываться в КС, нужно обладать определенными компетенциями и предлагать какие-то направления работы, другие услышали в приглашении записываться в расширенный состав просьбу о солидарности и поддержке, третьи – начало формирования массового движения или партии. Если и определенный страх преследований, которые могут последовать за «записью» в КС.
5. Оценка реакции других стран на политический кризис в Беларуси.
Воскресный «Марш героев» проходил накануне анонсированной встречи Лукашенко с Путиным, что отразилось в содержании плакатов (в основном апеллирующих к Путину и призывающих не вмешиваться в беларусские дела), появилась также специальная «кричалка»: «Саша, выпей чаю, Путин угощает», содержащая намек на отравление Навального. Однако эта встреча явно не «задавала» повестку марша.
Большинство манифестаций на акциях протеста по-прежнему остаются безразличными к внешнеполитической повестке, наши интервью также показывают, что основные надежды и опасения участников акций связаны с внутрибеларусским контекстом.
Действия Кремля оцениваются как «вызывающие сожаление» или «неадекватные», встречаются мнения, что Россия тоже поддержала бы «нас, а не диктатора», если бы «не один человек в России».
Большинство респондентов благодарны за поддержку европейским странам, особенно Литве и прибалтийским странам, а также Украине.
Оценки решительности реакции европейских стран на кризис в Беларуси сильно различаются. По-прежнему встречается точка зрения, что другие страны не могут и не должны вмешиваться в беларусские дела, и все должно решиться внутри страны, однако чем дальше, тем больше респонденты говорят о том, что мировому сообществу следовало бы использовать более эффективные средства давления на беларусский режим, чтобы вынудить его пойти на уступки. Веер предлагаемых инструментов довольно широк и зависит от того, насколько критичной представляется респондентам актуальная ситуация: от персональных санкций до введения миротворческих войск.
31 августа – 6 сентября.
Включенное наблюдение, 61 интервью, анализа СМИ.
1. Формы и интенсивность протестных акций в Минске.
«Силовой фон».
Предыдущая неделя (24-30 августа) характеризовалась атмосферой устрашения с применением точечных задержаний, жесткие массовые задержания возобновились на марше 30 августа. Неделя 31 августа-6 сентября характеризуется ужесточением давления на протестующих в разных формах.
Начало недели отмечено давлением на католическую церковь: запретом на въезд в страну митрополиту Кондрусевичу, тайной заменой замков в Красном костеле.
Еще 31 августа двое активистов стачкома БГУ были осуждены на 15 суток. С 1 сентября начались выступления студентов, которые с самого начала сопровождались жестокими задержаниями, попытками разгона акций, ОМОН присутствовал прямо в зданиях университетов, несколько студентов были жестоко задержаны прямо в здании МГЛУ.
На этой неделе началось целенаправленное давление на айтишников, начались разгоны цепей солидарности возле ПВТ, которые раньше собирались беспрепятственно, на четырех сотрудников кампании PandaDoc заведены уголовные дела.
Усилилось давление на Координационный совет, инициированный Светланой Тихановской, двое членов совета получили новые сроки, члена президиума КС Ольгу Ковалькову в итоге просто вывезли из страны, возбуждено уголовное дело против члена президиума Лилии Власовой, под угрозой уголовного дела из страны выехал Павел Латушко.
Журналистов, которым в предыдущие недели силовики активно препятствовали в работе, задерживали для «проверки документов и аккредитации», отвозили в РУВД, но потом отпускали, начали привлекать к административной ответственности за «участие» и даже «координирование» несанкционированных акций.
Увеличилось количество задержаний на акциях, и особенно после них. При этом в течении недели все чаще и все больше «задержания» (больше похожие на похищения) производятся «тихарями»: людьми в штатском, в масках, которые ездят в машинах без номеров. Апогеем новой «стратегии» стал воскресный «Марш единства», когда еще до начала акции прошло несколько разгонов с жесткими задержаниями участников в разных местах города, где собирались колонны, чтобы идти в центр, а уже в конце преимущественно силами «тихарей» – жесткий разгон и задержания расходящихся с акции людей.
Формы и интенсивность акций.
Акции протеста продолжаются в течении всей недели, в традиционных или несколько видоизмененных формах.
По-прежнему каждый вечер люди собираются на площади Независимости. На этой неделе на акциях на площади стало больше песен, танцев, хороводов, особым событием стала имша в Красном костеле, появилась традиция «уходить» с площади колонной по проспекту.
По вечерам собираются локальные акции, причем их становится все больше, и они становятся разнообразнее. Кроме традиционных «цепей солидарности», которые выстраивались в разных районах Минска, люди стали устраивать «мини-марши» в своих районах, распространилась мода на вечерние «дворовые встречи», которую, по-видимому задал двор на улице Червякова (неофициально переименованный в «площадь Перемен»). Люди собираются на более-менее обширных пространствах в своих районах, устраивают вечера с песнями, общением, показом мультиков для детей.
Продолжаются «песенные акции» в торговых центрах и других людных местах.
Новыми на этой неделе стали студенческие акции, которые начались 1 сентября. Не смотря на жесткие действия силовиков в самом начале, студенты разных университетов смогли собраться в общую колонну, которая прошла более 20 км. по Минску, обходя кордоны ОМОНа, пытаясь дойти до Министерства образования. В последующие дни проходили различные акции самих студентов (акции солидарности, собрания в университетах, песенные акции), а также акции солидарности выпускников университетов. Акции и выступления студентов в Минске отмечены в БНТУ, МГЛУ, БГУИР, БГЭУ, БГТУ, БГУ, МИТСО, Университете культуры, Академии музыки. Кроме того, студенты беларусских ВУЗов стали массово выходить из БРСМ, появляются сообщения об очередях, которые выстраиваются в отдельных университетах для подачи заявления о выходе.
Несколько акций солидарности прошли в связи с задержанием журналистов.
«Женские акции». 2 сентября прошла женская акция «против фашизма» у Стеллы, которая перешла в марш по проспекту Победителей. Еще одним форматом, претендующим на традиционный, становится «Женский марш», который снова прошел в субботу (5 сентября), и снова собрал не менее 10 тысяч. Кроме того, в субботу «Женские марши» прошли в Гомеле и Лиде.
Наконец, воскресный «Марша единства» 6 сентября, несмотря на все препятствия, собрал в Минске не менее 200 тысяч участников. Первоначальный сбор вновь был назначен на площади Независимости, в этот раз разгоны и задержания начались еще до начала акции, в нескольких местах, где собирались колонны для движения в центр. Участок в районе площади Независимости – ГУМа был заблокирован и движение людей пошло по сценарию прошлого воскресенья: мимо «фотозоны» возле ГУМа с водометами, «космонавтами» и мигалками, люди шли к площади Свободы и по проспекту Победителей до цепи силовиков, блокирующих подходы к Дворцу Независимости. Основная часть акции состояла в «гуляниях» по всему этому пространству, в этот раз многие подходы были блокированы. Когда люди стали расходится и их осталось сравнительно немного, силовики оттеснили людей от Дворца Независимости и устроили жесткий разгон с «охотой» и задержаниями по всему пространству «марша».
«Марш единства» прошел также во многих городах Беларуси, и также сопровождался жестокими задержаниями участников.
2. Характер акций и состав участников.
Прошедшая неделя сопровождалась обострением борьбы за присутствие в городе БЧБ-символики. Коммунальные службы, МЧС, милиция и «тихари» пытаются снимать БЧБ-флаги, которые минчане вывешивают по всему городу, что приводит к настоящим «позиционным боям»: флаги появляются вновь и вновь на тех же самых местах, люди начинают препятствовать снятию флагов или снимать их сами под носом у силовиков, чтобы вывесить заново, как только те уедут; кроме флагов, появляется все больше инсталляций из лент, которые гораздо дольше и труднее уничтожить; в БЧБ-цветах оформляются витрины отдельных магазинов, окрашиваются объекты городской инфраструктуры, появляются граффити и т.д., и .т.п.
Еще одним пространством «позиционной борьбы» является «народный мемориал» на Пушкинской, который стал местом упорного противостояния: каждый день убираются и появляются вновь цветы на месте гибели Александра Тарайковского, засыпается/закрашивается надпись «Не забудем», которую жители города упорно восстанавливают.
Сами акции протеста остаются мирными, и часто (пожалуй, даже чаще, чем на прошлой неделе) сопровождаются элементами гуляний и карнавала. На локальные «дворовые» акции стали приходить беларусские музыканты, актеры, что превращает их в импровизированные концерты.
В то же время, по мере усиления давления на участников акций со стороны силовиков, расширяется арсенал средств защиты от задержаний и разгонов. Распространилась тактика «отбивания парней» от силовиков, которая появилась на «Женском марше» 29 августа. 1 сентября во время попытки разгона акции на площади Независимости протестанты собрались все вместе, женщины окружили мужчин, и это вынудило силовиков отказаться от разгона. Установка на то, чтобы не задерживать на акциях женщин без крайней необходимости, которая явно просматривалась на прошлой неделе, очевидно, больше не действует, однако сам способ защиты от задержаний продолжает использоваться.
Все более распространенными становятся «сцепки» при появлении угрозы задержаний, люди начинают отбивать от «тихарей» в штатском людей, которых те пытаются похищать на улицах или в других общественных местах. Пока все эти действия носят исключительно оборонительный характер, однако нарастание напряжения очевидно.
По составу участников акции все также разнообразны, на этой неделе в силу актуальных событий стали более проявлены отдельные группы: студенты, журналисты, которые провели собственный «марш солидарности», представители IT-сектора.
3. Требования протестующих и цели участия в акциях.
Среди наших респондентов по-прежнему абсолютное большинство отдали голос за Тихановскую в надежде, что это даст возможность провести честные выборы. Наиболее частыми претензиями к тому порядку вещей, который сложился до начала избирательной кампании этого года, выступают отсутствие верховенства закона, свободы выбора, отсутствие развития в стране в целом и возможностей для индивидуального развития, бездарная экономическая политика, неэффективность государственного управления на всех уровнях и во всех областях, зависимость от России. Некоторые респонденты описывают свое недовольство именно в рамках самой избирательной кампании, которая стала для них первым столкновением с политической реальностью, однако довольно много высказываний о том, что «уже с 90-х все идет неправильно». Примечательно, что такие факторы, как ситуация с эпидемией короновируса и уровень жизни упоминаются очень редко. Самыми частыми словами, которые встречаются в характеристике того, чем не устраивал действующий режим, являются «вранье» и «беззаконие».
Базовые требования протестующих не меняются: свобода политзаключенным, остановка насилия и наказание виновных, проведение честных выборов. Часто звучит требование отставки Лукашенко как необходимое условие. Вместе с тем, при озвучивании требований появляется больше конкретизации того, на что люди надеются в будущем: свобода слова, восстановление системы правосудия, перестройка системы государственного управления, изменение (возвращение) Конституции.
Цели участия в уличных акциях формулируются по-прежнему как демонстративно-манифестирующие: показать, что нас большинство, что мы не остановимся, что мы добиваемся своего. В течение недели было много акций солидарности, люди выходят, чтобы показать свою поддержку тем, кто попал под давление. Но общем «марше» в воскресенье было много плакатов, выражающих поддержку и солидарность со студентами, журналистами, кампанией PandaDoc.
Практически все, кто участвовал в опросе, говорят, что будут «стоять до конца», «выходить до победы», «долбить и долбить», пока ситуация не изменится. Многие по-прежнему отмечают необходимость сохранения исключительно мирного характера акций, однако порог важности личной безопасности становится все ниже. Если раньше мы довольно часто встречали высказывания «перестану участвовать в акциях, если будут жестокие разгоны», то сейчас не менее часто звучит «не смогу ходить на акции только когда меня побьют или посадят».
4. Прогнозы и перспективы развития ситуации.
Понимание затяжного характера кризиса укрепляется, люди начинают сравнивать периоды разных революций в разных странах, говоря о том, что «быстро диктатуры не свергаются». Если на прошлой неделе самые «долгосрочные» прогнозы строились на год, то теперь встречаются высказывания, что может понадобиться «и год, и полтора», или «пару лет». Однако наиболее распространенными остаются надежды на разрешение кризиса до конца осени или хотя бы до конца года.
Все большую роль в обсуждении факторов, которые влияют на разрешение противостояния с режимом, начинает играть влияние других стран, люди все больше говорят о необходимости давления мирового сообщества на режим Лукашенко. В качестве важного фактора называется изменение позиции России, которая сегодня явно поддерживает режим. Сохраняются установки на раскол системы государственного управления, надежды на то, что монолит вертикали будет все больше разрушаться, и это приведет к перелому ситуации. Кроме участия в мирных процессах и демонстрациях все больше разговоров об экономическом давлении, об игноре и бойкоте режима во всех доступных формах.
Довольно однозначно, как манипуляция для «отвода глаз» и «оттягивания времени», воспринимается идея о конституционной реформе, которая начала распространяться Лукашенко и Кремлем. Чаще всего отношение к конституционной реформе звучит следующим образом: реформа нужна, но без Лукашенко.
Примерно половина из тех, кто участвовал в опросе на этой неделе, не верит в возможность переговоров с режимом – во всяком случае до ухода или отставки Лукашенко. Наиболее частой причиной называется неспособность или неготовность самого Лукашенко к каким-либо переговорам. Вторая половина допускает такую возможность, однако кто и каким образом может представлять сторону режима, сформулировать на сегодняшний день трудно.
В качестве представителей позиции протестующих по-прежнему чаще всего называется Координационный совет (если называется хоть что-то определенное). Упоминается, что сегодня Координационный совет не признается режимом в качестве субъекта, и это является проблемой, а также «медленность» и недостаточная решительность действий самого совета, однако сохраняется надежда, что КС сможет выступать переговорщиком с «нашей стороны» как во взаимодействии с режимом, так и во внешних коммуникациях.
5. Актуальные угрозы.
Фокус внимания на прошедшей неделе сместился от внутренних угроз к внешним. Говоря о внутренних угрозах, люди чаще всего говорят об усилении репрессий в краткосрочном периоде, и об экономических проблемах в среднесрочной перспективе. Однако, при описании ситуации внутри страны часто говорится о том, что сохранение прежнего режима – основная угроза, поскольку это точно повлечет за собой масштабный экономический спад, отток людей и капиталов, масштабную эмиграцию, репрессии и преследования и пр.
Все более явная поддержка Лукашенко со стороны Кремля вызвала довольно однозначную реакцию и опасения у участников протестных акций. Люди чаще всего не верят в военное вмешательство со стороны России, однако говорят об угрозе «стать придатком России», лишиться фактического суверенитета, «продажи страны» в обмен на удержание власти. Это отношение проявилось и на воскресном марше, где присутствовало довольно много плакатов, призывающих Кремль не вмешиваться в дела Беларуси.
* 70 интервью, включенное наблюдение на акциях, анализ СМИ.
1. Характер акций и состав участников.
Внешняя атмосфера. «Марш свободной Беларуси», который прошел 23 августа, показал неэффективность стратегии «устрашения», с демонстрацией большого количества спец.техники, сил ОМОНа и армии. Видимо, эти «спецэффекты» должны были либо привести к кардинальному снижению численности участников протестных акций, либо спровоцировать на конфликт, однако ни первого, ни второго не произошло. «Медийное» завершение дня с опубликованием видео спешащего на защиту своего «дворца» Лукашенко превратило и так неудавшуюся попытку «устрашения» в комичную.
Всю неделю 24-30 уличные акции протеста проходили в той же атмосфере устрашения, но уже с применением точечных задержаний. Масштабы задержаний варьировались и к концу недели стали расти, проводились с минимум откровенного физического насилия (жестокие задержания снова появились 29-30 августа). Несмотря на некоторую «сдержанность» силовиков за эту неделю было сделано несколько совершенно «провальных» в символическом смысле ходов, которые привели к не меньшему подогреванию протестных настроений, чем открытая жестокость. Самыми яркими из них стали «демонстрация автозаков» во время акции «четных учителей» возле Министерства образования (25 августа) и блокирование людей в Красном костеле 26 августа, а также фактическая беспомощность сил ОМОНа в блокировании движения «женского марша» 29 августа.
Воскресный «Марш мира и независимости» проходил в той же атмосфере, помноженной на масштаб мероприятия. Устрашающая демонстрация спец.техники и сил ОМОНа в районе площади Независимости, проведенная «операция» по блокированию части демонстрантов в самом начале акции и задержания (МВД отчиталось за 140 задержанных), как минимум двое избитых, снова колючая проволока и кордон из военнослужащих возле Стеллы, усиленное оцепление в районе площади государственного герба и флага.
2. Характер акций.
Изменение стратегии давления на протестующих очень мало повлияло на основные характеристики самих акций. В течение недели акции протеста проходили примерно в тех же или несколько видоизмененных форматах, что и на предшествующей неделе. С понедельника по четверг проходили вечерние акции на площади Независимости. «Традиционными» стали акции поддержки возле Следственного комитета, куда последовательно вызывали членов Координационного комитета.
Продолжились «цеховые» акции: ученых возле Академии наук, медиков, акция «Честных учителей» возле Министерства образования, цепи солидарности или локальные митинги в дневное и вечернее время в разных районах города. Стратегии протестующих хорошо отражает история «песенных акций», которые до конца прошлой недели каждый рабочий день проходили возле Филармонии, однако в пятницу силовики стали угрожать участникам преследованием. В результате не этой неделе в Минске появился «летучий песенный отряд», который устраивает «песенные акции» в крупнейших торговых центрах и других многолюдных местах (ТЦ «Столица», «Галеря» «ДанаМолл», Комаровка, ЖД вокзал). В субботу 29 августа к «песенным акциям» присоединился Гродно.
«Женский марш» 29 августа, который в Минске, по некоторым оценкам собрал около 10 тысяч в результате взаимодействия с силовиками превратился в игру «в кошки-мышки». Блокирование улиц на пути марша приводило к тому, что участницы и участники «обходили» блокировку, перемещаясь на другие улицы, меняя маршрут, заполняя смежные пространства. При этом (не впервые, но впервые так массово и упорно) участницы акций не позволяли силовикам задерживать отдельных участников и участниц, журналистов, буквально загораживая их и выводя из-под угрозы задержания, и даже «прорывали» цепи силовиков, блокирующие проход.
Количество участников «Марша мира и независимости» 30 августа оценить еще сложнее, чем в прошлые разы из-за хода акции (некоторые источники пишут, что было «не менее 200 тысяч», но очень сложно дать хотя бы примерную обоснованную оценку). Первоначальный сбор был назначен на площади Независимости, однако, в отличие от прошлого воскресенья, силовики не стали дожидаться, пока к площади подтянуться колонны людей, которые традиционно шли из разных районов города, от заводов, а провели операцию по блокированию и зачистке в районе площади Независимости – ГУМа, пока участников было сравнительно немного. После этого марш перенаправился на проспект Победителей, люди заполнили проспект, прошли мимо Стеллы, и дошли до Дворца Независимости, вернее, до цепи силовиков, которая блокировала дальнейший путь. То есть повторили тот маршрут, которым закончилась акция в прошлое воскресенье, однако на этот раз проспект Победителей стал основным местом демонстрации, а Дворец Независимости – основной целью «похода». Дата марша совпала с (одной из двух известных) дат дня рождения Лукашенко, что сильно повлияло на ход акции, выбор «конечной точки» (дойти до дворца, чтобы сложить там подарки), содержание плакатов и кричалок.
Карнавальный характер воскресной акции, который начал проявляться на марше 23 августа, усилился и приумножился. Музыканты, барабанщики, люди в масках, костюмах, на ходулях, самодельные «подарки» создавали атмосферу скорее празднества, при этом месседжи, отраженные в кричалках, стали более агрессивными по сравнению с прошлыми маршами.
Сохранился принцип «цеховых колонн», хотя они визуально не представляют значимой части протестующих. Были отмечены флаги заводов, несколько партийных флагов, группа медиков, и – новое на этой неделе – спортсменов.
Среди наших респондентов по-прежнему абсолютное большинство отдали голос за Тихановскую как «кандидата протеста и перемен», один из респондентов охарактеризовал ситуацию так: «это были не выборы, это было массовое мероприятие». Люди продолжают чувствовать себя частью большинства, легко подхватили тезис о том, что «мы не оппозиция, мы большинство». По поводу того, какие социальные группы выступают за изменения, а какие – за сохранение действующего режима, мнения разные. Довольно распространенная позиция состоит в том, что за сохранения режима выступают сейчас только люди, полностью от него зависимые (иногда к ним относят административную верхушку и силовиков, иногда шире, включая работников государственных предприятий и пр.). Те, кто скромнее оценивает перевес «большинства» говорят о том, что с обоих сторон есть очень разные люди, часто говорят о влиянии возраста (больше молодежи за перемены), экономический самостоятельности и независимости от государственных структур, и использование разных источников информации. Стигматизация «той стороны» встречается очень редко («колхозники», «зомбированные»). Никаких иных разделяющих признаков названо не было.
3. Прогнозы и перспективы развития ситуации.
Личная готовность добиваться смены режимы остается высокой, люди часто говорят о том, что остановить их может только прямое насилие, давление, или физическая неспособность участвовать в протестах. Подчеркивается разнообразие форм, с помощью которых можно выражать свою позицию и оказывать какое-то давление, остается вера в то, что совокупные усилия и взаимная поддержка приведут к достижению результата.
Сохраняется понимание затяжного характера кризиса, прогнозы разрешения ситуации варьируются в промежутке от месяца до года. Иногда люди рассуждают не в логике, «когда это кончится», а в логике, «сколько мы сможем продержаться». Усиливаются надежды на раскол во властных элитах, на посредничество других стран, на экономическое давление.
Вопрос о переговорах и диалоге вызывает разные реакции. Примерно треть опрошенных считает, что власть на переговоры не пойдет, примерно половина – что переговоры с Лукашенко невозможны в принципе. В качестве возможных «переговорщиков» от режима называются (кроме Лукашенко) имена разных чиновников (Макей, Качанова, Эйсмонт) или «тех людей в вертикали, которые окажутся способны». В качестве «переговорщиков» с нашей стороны чаще всего называется Координационный совет («который для этого создавался), Тихановская, или отдельные члены КС – Павел Латушко, Мария Колесникова, кто-то готов вернуться во времена «женского трио». Растет запрос на политическое оформление и политическую компетентность, обсуждая возможный ход переговоров, люди говорят «мы же не политики, не знаем, надеемся, что в Координационном совете будут достаточно компетентные люди для этого».
Отношение к международному посредничеству в разрешении ситуации чаще всего осторожное. Многие подчеркивают, что это наше внутреннее дело, и помощь нам нужна, но прямое вмешательство – нет. Часть респондентов высказывается в том духе, что нам нужна помощь других стран чтобы переговоры начались, но не участие в них. В качестве тех, кто может обеспечивать посредничество и медиацию называются и Европа, и Россия, хотя к концу недели высказывания о возможности российского посредничества стали более негативными.
4. Актуальные угрозы для страны.
Большинство респондентов по-прежнему прежде всего концентрируются на внутренних угрозах, репрессиях, падении экономики, оттоке людей из страны.
Поведение и заявления Кремля в течении последней недели обострили понимание угрозы со стороны России, на марше в воскресенье об этом говорил почти каждый респондент, это нашло отражение и в плакатах (их было не много в общем количестве, основной посыл Кремлю: «не вмешивайтесь в наши дела»). При этом довольно часто о занятой российской властью позиции люди говорят с сожалением, как бы прощаясь с надеждой, что Россия поддержит беларусский народ, а не Лукашенко.
5. Символы и манифестации.
Сохраняется превалирование БЧБ-символики, и не массовое, но заметное присутствие символизации тезиса «мы – один народ» с использованием различных сочетаний цветов двух флагов или самих флагов.
Наиболее устойчивыми для всех акций протеста остаются кричалки «Уходи», и «Жыве Беларусь», очень часто воспроизводятся «Лукашенко в автозак», «Трибунал», «Лукашенко, ты уволен», «Не забудем, не простим», «Верым, можам, пераможам».
Продолжается своеобразный «диалог» с отказывающимся от диалога режимом. На акции «Честных учителей», а потом на «Женском марше» он получил новый разворот, связанный с постоянным присутствием силовиков на акциях. Улица стала разговаривать с ОМОНом посредством кричалок: «Мы не боимся», «ОМОН боится женщин», «Скоро кончится бензин». На женском марше в какой-то момент люди стали скандировать «Это наш город» и «Мы здесь власть», эти лозунги закрепились на воскресном марше.
Появились и закрепились кричалки, обозначающие готовность к долгому протесту: «Каждый день», «Мы так можем долго».
Символическая связь воскресного марша с днем рождения Лукашенко очень сильно проявилась в атрибутике и кричалках. Множество плакатов, отражающих «пожелания» и «посылания», символических «подарков», часто намекающих на психическую несостоятельность и скорую смерть. Бурную реакцию встретил плакат «Днище», отсылающий сразу и к дню рождения, «днюхе», и к характеристике ситуации. На подходах к оцеплению вокруг Дворца Независимости люди скандировали «Выйди, посчитай», «Мы на день рождения» (вариант: «Мы на день свержения»), «Саша, выходи, будем поздравлять», «Саша, неси торт».
Надо отметить распространение более грубых и агрессивных форм выражения своих требований и отношения к режиму. Рядом с «Уходи» появилось «Пошёл вон», кто-то вспомнил старый лозунг «Пора менять лысую резину», в воскресенье встречались кричалки «Сам ты крыса» и «С днем рождения, крыса» (отсыл к словам Лукашенко о протестующих в прошлое воскресенье) и «Каб ты здох». Костюмы и маски, изображающие ищущую Лукашенко смерть, «гроб для диктатуры», надгробие режиму и прочие «подарки», которые протестующие принесли и оставили возле оцепления, очевидно сделали символизм акции более «вызывающим».
На марше 23 августа собрано 71 интервью, интервью проводились в начале и во время акции (54), а также после ее завершения (17).
1. Характер акции и состав участников.
После многочисленного (от 100 до 200 тысяч участников по разным оценкам) марша 16 августа акцию 23 августа ждали с надеждой и опаской. Понятно, что в будние дни акции протеста разрознены и не столь многочисленны, поэтому были опасения снижения динамики протеста. Однако второй «марш» собрал еще больше участников (от 200 до 250 тысяч по разным оценкам). В какой-то момент люди практически заполнили пространство от площади Независимости до площади Победы, и это не считая прилегающих территорий (скверик за Красным костелом, Михайловский сквер, улица Свердлова и пр.), где также гуляли или отдыхали участники акции.
Количественный рост участия выглядит тем более впечатляющим, что внешняя «атмосфера» для акции была абсолютно иной, чем 16 августа, когда город был отдан «на откуп» протестующим, пригнанные с утра в город автозаки уехали еще в самом начале марша, и на всем пространстве перемещения колонн из «правоохранителей» были практически только сотрудники ГАИ. В этот раз была проведена серьезная кампания устрашения: заявление министра обороны об «защите святынь», огромное количество спецтехники (в том числе автозаки и водометы) и ОМОНа в центре города, колючая проволока и военные возле Стеллы, громкоговоритель на площади Независимости, периодически предупреждающий об ответственности за нарушение закона о несанкционированных мероприятиях и просьбой «не заставлять применять силу».
Однако все эти действия практически никак не повлияли ни на численность, ни на характер акции. Участники вели себя исключительно мирно, на акции царила атмосфера, больше напоминавшая народные гуляния и карнавал, чем противостояние.
Еще одной особенностью акции стало соединение «общего» и «цехового» протеста. Предыдущие недели работники различных предприятий и организаций, либо профессиональные сообщества организовывали разного рода «цеховые» акции, чаще всего локализованные возле места работы (медики, художники, сотрудники Национальной академии наук и БГУ, филармонии, учителя, рабочие и т.п.), а марш 16 августа был общим мероприятием, практически без выделения каких-то групп, во всяком случае, без обозначения их. В этот раз на общей для всех акции выделялись колонны или отдельные «микро-акции» профессиональных сообществ или предприятий: медицинских работников, наиболее близких к забастовке минских заводов, шахтеров из Солигорска, работников железной дороги, появились в том числе и партийные группы, обозначающие себя флагами и проводящие микро-митинги в рамках общей акции.
Проведение «марша» координировалось посредством телеграмм-канала Nexta-live с помощью «сарафанного радио». Объявление общих действий (минута молчания, выдвижение к гостинице «Планета», выдвижение к площади «герба и флага») появлялись в телеграмм-канале примерно за полчаса, и передавались по всему пространству акции от человека к человеку.
Описать состав участников по каким-либо социально-демографическим характеристикам практически невозможно, можно только констатировать крайнее разнообразие. Атмосферу «гуляний» подчеркивало то, что достаточно много людей пришли с детьми разного возраста.
Среди наших респондентов по-прежнему абсолютное большинство отдали голос за Тихановскую как «кандидата протеста и перемен», хотя было несколько человек, которые голосовали «против всех» или по разным причинам не участвовали в выборах, и (наконец) попался один респондент, который голосовал за другого кандидата (Черечня). Уверенность в том, что большинство людей в стране хочет не только абстрактных перемен, но и изменения действующей власти, остается абсолютной, практически никто не сомневается в этом, все чувствуют себя «частью большинства».
2. Ожидания от акции и оценка результатов.
Ожидания и результаты акции в представлении тех ее участников, с которыми нам удалось поговорить, можно свести к нескольким основным:
1. Продемонстрировать власти, сколько нас, и что мы будем продолжать протест, пока не добьемся выполнения своих требований. Вынудить власти к диалогу, или провластные элиты – к расколу.
2. Показать сомневающимся или колеблющимся, как нас много, и что мы мирные беларусы, «не проститутки и наркоманы», чтобы они преодолели страх и перешли на нашу сторону.
3. Показать самим себе, сколько нас, почувствовать единство, преодолеть собственный страх, поддержать веру в то, что протест не угасает. Отдельно выделяется как цель – показать бастующим, что они не одиноки, поддержать их.
4. Продемонстрировать всему миру беларусский протест, добиться поддержки других стран, мирового сообщества.
Без специальных вопросов люди в редких случаях, говоря об акции, упоминали Координационный совет, несмотря на то, что было анонсировано «программное заявление» от его имени. Непонятно, произвело ли заметный эффект появление членов совета на акции.
3. Прогнозы и перспективы развития ситуации.
Большинство опрошенных считает, что мы вступили в затяжной кризис, и каких-то серьезных подвижек можно ожидать в диапазоне от нескольких недель до нескольких месяцев. В качестве одного из ключевых моментов называется инаугурация, если она будет назначена. Все меньше уверенности в том, что власть добровольно пойдет на переговоры, хотя какой иной сценарий развития ситуации является приемлемым, непонятно. Кто-то надеется на раскол во властных элитах, кто-то – на посредничество других стран, но для большинства сценарий перехода власти очень туманен.
Среди способов давления на властные структуры для выполнения требований, самыми популярными по-прежнему остаются мирные акции протеста и забастовки, однако стали добавляться другие формы: бойкот продукции отдельных предприятия и ограничение потребления, неоплата услуг ЖКХ и иных сборов, снятие денег со счетов и другие формы «экономического давления» (встретился даже призыв к ПВТ не платить налоги в бюджет). Подчеркивается необходимость солидарности и взаимной поддержки как составляющая протестного движения. Начинают озвучиваться надежды на влияние ЕС, точечные санкции.
Личная готовность «стоять до конца» (в разных формах) остается очень высокой. При этом чаще начинает подчеркиваться, что если беларусское общество сейчас не добьется смены власти, наступят «темные времена», то есть крепнет ощущение, что «отступать некуда». При этом сами участники протеста боятся радикализации действий, подчеркивают, что все действия должны носить исключительно мирный характер.
4. Актуальные угрозы для страны.
Большинство респондентов наиболее актуальными угрозами для Беларуси сегодня считают внутренние угрозы, и в первую очередь – захват власти и неадекватность «уже не нашего президента», усиление репрессий, «разгул силовиков», эскалацию насилия и разжигание розни между беларусами. На втором месте по частоте упоминания находятся экономический кризис, и деградация всех сфер жизни под его влиянием. Основным источником внутренних угроз большинство считает действующую власть. Часто звучит уверенность, что если сейчас не удастся что-то изменить, Беларусь превратится в Северную Корею, вообще перспектива того, что будет, «если нам не удастся добиться перемен» очень многих пугает.
Наличие внешних угроз воспринимается по-разному. Большая часть опрошенных не верит ни в какие серьезные внешние угрозы, в том числе со стороны России, считая по разным причинам, что России сейчас не выгодно активно вмешиваться в беларусские дела. Меньшая, но довольно значительная часть опасается того, что Россия будет активно помогать Лукашенко в удержании власти, либо выжидает момент для значительного усиления своего влияния в стране, силовых или провокационных действий, вплоть до поглощения Беларуси.
5. Символы и манифестации.
БЧБ-символика остается превалирующей, однако «улица» отреагировала на тот раскол, который пытается посеять официальная пропаганда, дискредитируя бело-красно-белый флаг, собирая провластные митинги под красно-зеленым флагом. Некоторые люди принесли на марш красно-зеленые флаги, однако более распространенным вариантом стало различного рода сочетание двух флагов: с использованием символики кампании «Мы – один народ» (2006 г.), разного рода цветовыми сочетаниям белого, красного и зеленого цветов на флагах и плакатах, навешиванием двух разных флагов на один флагшток.
Наиболее популярными (частыми) кричалками остаются «Уходи», и «Жыве Беларусь», прижились и очень часто воспроизводятся «Забастовка» и «Лукашенко в автозак».
Отказ от диалога власти с протестующими приводит к тому, что «улица» сама вступает в своеобразный диалог посредством плакатов и кричалок на акциях, очень многие из которых являются прямым ответом на те или иные штампы и инвективы, которые официальная пропаганда навешивает на протестующих. Наверное, первой такой реакцией стала реакция на фразу Лукашенко о том, что «любимую не отдают» еще в начале протестной волны. Плакат «Если любишь – отпусти», который появился на первой же акции «женщин в белом» стал ответом, и породил целый веер креатива в этом русле (из последнего замеченного: «Мой бывший летит в Гаагу»). Плакаты «Мы – не овцы», «Овцы говорят «бе», а мы говорим: «беги», «Как похорошел Минск при проститутках и наркоманах» и пр. являются прямыми ответами на оскорбительные ярлыки, которые раздает Лукашенко своим оппонентам. В ответ на широко транслируемую официальными СМИ информацию о «проплаченности» протестов появилась целая серия плакатов типа «3% любят Лукашенко за деньги, 97% ненавидят бесплатно», «Где мои 30-60 рублей» и пр., а также кричалка «Мы стоим бесплатно». Из популярных на акции 23 августа кричалок можно отметить «Лукашенко, ты уволен!», «Нас 97», «Выйди, посчитай!», «Не забудем, не простим!», «Выпускай».
Трудно утверждать с уверенностью, но похоже, стало больше плакатов, содержащих ненормативную лексику или прозрачную отсылку к ней. В общем объеме их немного, часть является реакцией на крайне неудачный «креатив» официальной пропаганды.
В конце акции, после похода к резиденции, люди скандировали «Каждый день!», похоже, что этот лозунг тоже приживется.
С 19 по 22 августа собрано 103 интервью, обработано 60.
Состав участников протестов существенно не меняется. Это по-прежнему люди всех возрастов и разных слоев, с преобладанием молодежи и среднего возраста, большинство использует русский язык в качестве языка общения. Визуально на массовых акциях на площади Независимости «появились» заводчане, даже с флагами, обозначающих принадлежность к заводу, однако, возможно, раньше они просто были менее заметны.
Среди наших респондентов по-прежнему практически все отдали голос за Тихановскую как «кандидата протеста и перемен». За редким исключением все респонденты уверены, что сторонников перемен, в том числе смены действующей власти, в стране большинство, от 60 до 80 процентов, просто многие боятся высказывать свою позицию или боятся сложностей переходного периода.
2. Требования.
Общие требования остаются теми же (остановка насилия, проведение честных выборов, свобода для всех задержанных по политическим причинам, наказание виновных за насилие). Зато растет ощущение консолидированности этих требований («это то, чего добиваемся мы все – на акциях протеста, работники на забастовках, люди, которые пишут открытые письма»).
3. Символы и манифестации.
БЧБ-символика остается превалирующей, появлются все новые оригинальные плакаты. На акции покаяния 21 августа большинство плакатов было связанно с подавлением протестов 9-11 августа и пыток задержанных, в том числе фотографических, против насилия в общем, связывающих 1937 и 2020 год, цитатами из Библии и пр., что показывает внимательное улавливание символической особенности акции (были и плакаты традиционного содержания, но в гораздо меньшей пропорции).
Кричалки «Трибунал» и «Лукашенко в автозак», которые появились 15-16 августа, прижились и время от времени воспроизводятся, хоть и не доминируют. Популярным лозунгом для скандирования стала «Забастовка» и вообще поддержка бастующих рабочих, в том числе тематические плакаты. На забастовочное движение возлагаются большие надежды как на инструмент давления на власть с целью выполнения общих требований.
4. Координация и лидерство.
При сохранении горизонтальной структуры организации акций растет понимание необходимости координации, взаимодействия и каких-то стратегических установок на общее движение. Возможно, это связано в том числе с преодолением энтузиастических установок на то, что власть пойдет на уступки, когда увидит, сколько людей готовы высказать свою позицию.
Люди начинают осознавать (и двигаются в этом осознании довольно быстро), что ситуация требует длительного противостояния, и высказывают готовность к нему (подавляющее большинство заявляет, что готовы «стоять до победы», «ходить на акции может и перестану, но найду другие формы», «раз уже выпал такой шанс, нужно использовать его до конца»). Однако вместе с этим растет понимание, что нужны общие установки и понимание, что и как делать, какие шаги совершать.
Отношение к Координационному совету, который с момента инициирования получил высокий кредит доверия, становится более скептическим. Кого-то смущает объявленный состав или отдельные люди в составе совета, кого-то отсутствие решительных (или хотя бы каких-то более-менее понятных) действий. На совет по-прежнему возлагаются надежды, однако степень энтузиазма несколько снизилась, многое будет зависеть от того, что будет объявлено от его имени на акции 23 августа.
5. «Предчувствие гражданской войны».
Отношение участников протестных акций к людям, которые ходят на провластные митинги, которые начали организовываться на этой неделе, в подавляющем большинстве не содержит агрессии, и варьируется от сочувственного до снисходительного. Кто-то жалеет тех, кто скорее всего пришел туда «не по своей воле», кто-то говорит о том, что если люди придерживаются подобных взглядов, то надо с этим считаться. Распространено веселое умиление по поводу того, как власти «копируют все, что мы делаем».
При этом многие участники протестов всерьез обеспокоены тем, что действиями официальной пропаганды начинает разжигаться рознь между беларусами, продвигаться агрессивные и раскалывающие общество представления о «фашистком флаге», «цветных революциях», «внешнем влиянии» и т.п., и видят в этом серьезную угрозу для страны.
110 интервью с участниками мирных акций протеста.
1. Состав участников акций.
Для количественного описания по социально-демографическим характеристикам нужны другие методы, визуальные оценки показывают преобладание молодежи (много подростков) и среднего возраста (30-45 лет), нет ощущения преобладания мужчин или женщин.
Нашими респондентами были люди самых разных возрастов, от 18 до 60, разнообразие профессиональных статусов очень широкое, есть люди из государственного и частного сектора, фрилансеры, ИП. Много людей из сферы культуры, образования, новых индустрий.
Подавляющее большинство пользуются при общении русским языком.
Практически все опрошенные участвовали в выборах и голосовали за Тихановскую (единичные случаи – не участвовал вообще, голосовал «против всех», сторонников других кандидатов мы не встретили). Практически все уверены, что за Тихановскую голосовало большинство, эта уверенность придает Тихановской «народную легитимность», и легализует протест (формально не разрешенный) для его участников («страна – это мы», говорят они).
Уверенность в том, что большинство проголосовало за Тихановскую основана либо на знании о том, как голосовали в собственном кругу общения, либо на данных с отдельных участков, где Тихановская победила по официальным данным (автоматически считается, что там не было фальсификаций), либо на рассказах наблюдателей и отдельных членов комиссий, которые видели стопки бюллетеней за Тихановскую и официальные результаты по участку, либо на основании масштаба фальсификаций (логика состоит в том, что если бы Тихановская не побеждала, не нужны были бы такие массовые и беспардонные фальсификации).
Голосование за Тихановскую по большей части «протестное»: кто-то собирался голосовать за Бабарико (чаще всего), Цепкало либо Тихановского, кто-то решил голосовать за Тихановскую, чтоб не остался Лукашенко. Часто так и формулируется: «за Тихановскую, то есть за перемены».
2. Протесты: характер, требования и ожидания.
Возмущение откровенными нарушениями во время избирательной кампании, выведением из игры значимых конкурентов, препятствиями при осуществлении независимого наблюдения, и объявленными «80%» стало первоочередной причиной протестов.
Часть людей действительно верила, что поскольку «нас большинство, и это очевидно», ЦИК объявит победу Тихановской. Часть знала, что честных результатов не будет, и была готова к тому, что придется как-то оспаривать результаты после выборов, но даже их «наглая ложь про 80%» сильно возмутила и свела на нет надежды на дальнейшее использование «законных методов» (жалобы, оспаривания, обращение к различным судебным инстанциям), к чему на протяжении всей избирательной кампании призывал объединенный штаб.
Безусловно, сильным триггером стало насилие на акциях протеста 9-11 августа, и даже еще большим – сведения о пытках и обращении с задержанными на акциях. У очень многих собеседников пострадал кто-то из близких или знакомых. Оценка произошедшего абсолютно однозначная как применение непропорционального насилия к мирным демонстрантам и совершенно неприемлемая жестокость в отношении задержанных.
Общие требования высказываются довольно консолидировано: остановка насилия, проведение честных выборов, свобода для всех задержанных по политическим причинам, наказание виновных за насилие. Абсолютно непримиримая (при этом неагрессивная) позиция относительно того, что «Лукашенко должен уйти».
Даже самые убежденные сторонники Тихановской абсолютно терпимы к любому сценарию перехода власти (что еще раз подчеркивает, что важен сам переход). Признать ли Тихановскую президентом, или обеспечить проведение честных выборов – не имеет решающего значения. И обратное тоже верно: те, для кого Тихановская при голосовании была только символом, те, кого заботит легитимность процесса, и кто понимает, что пересчет голосов невозможен, в общем, с одинаковым воодушевлением примет любой из этих двух вариантов развития событий, поскольку программа Тихановской все равно состояла в проведении новых выборов.
Вера в то, что мирные протесты и демонстрации того, «как нас много», приведут к тому, что требования протестующих будут удовлетворены, снижается, если на массовом марше 16 августа такие настроения были, то уже в последующие дни люди осознают, что этого недостаточно для принуждения власти к выполнению требований. Однако это не является причиной для того, чтобы переставать выходить на акции, не проговариваются, но чувствуются установки на длительное сопротивление.
Особое значение для протестующих имеет мирный характер протестов. После протестов 9-11, которые начинались ближе к вечеру, и противостояния, которое заканчивалось иногда к 2-3 часам ночи, протестные акции «вышли на свет», и не только самоорганизованные акции в разных местах города и «цепи солидарности» по всему городу, но и более массовые общие акции начинаются около 18-ти и практически заканчиваются к 22-23 часам.
Участники акций проявляют минимум агрессии, даже довольно агрессивные по содержанию посылы и плакаты оформлены скорее в сатирической форме.
Ненасильственность, мирность и даже некоторая эстетичность сопротивления подчеркивается некоторыми респоднетами как условие собственного участия, и как одно из качеств, которое манифестируется (в том числе в противовес официальным заявлениям о том, что на улицы выходят «наркоманы и безработные»).
3. Символы и манифестации.
Сегодняшние акции имеют очень выразительную «плакатность», это действительно демонстрация себя и своей позиции, на акциях присутствует огромное количество самодельных плакатов, от художественно выполненных до распечатанных или написанных от руки прямо здесь же, на акциях.
Большое количество креативных и уникальных лозунгов и манифестаций на плакатах. Не претендуя на количественную достоверность, по наблюдениям наиболее популярных содержательных тем три: отставка/уход Лукашенко, протест против насилия и ограничения свободы по политическим мотивам, фальсификации на выборах. Однако эти три темы оформлены во множестве разнообразных вербальных и визуальных вариантов.
Наиболее популярных кричалок тоже три: «Уходи!», «Жыве Беларусь», и «Верым, можам, пераможам!». 15-16 к ним стали добавляться требования «Трибунал» и «Лукашенко в автозак», однако им далеко по распространенности до трех лидирующих и пока непонятно, приживутся ли они.
Еще на последних предвыборных митингах Светланы Тихановской пространство стали занимать бело-красно-белые флаги, начиная с протестов 9 августа они стали доминирующим символом на акциях протеста. Белые ленты, браслеты, майки с символикой кампании Тихановской встречаются на акциях, однако есть ощущение, что это все осталось от предвыборной кампании, флаги же шьются самостоятельно или раскупаются в больших количествах (ходит шутка о том, что на самом деле у каждого беларуса в сундуке был припрятан БЧБ-флаг, так много и так быстро они заполнили пространство). К акции 16-го между городами развернулось настоящее «соревнование» на самый большой БЧБ-флаг на демонстрации.
Отношение участников акций, которые участвовали в интервью, к такому доминированию БЧБ-символики от восторженного до лояльного. Закономерный восторг испытывают давние сторонники БЧБ, однако их на этих акциях меньшинство. Для остальных БЧБ стал символом перемен, солидарности и протеста.
Часто говорят, что БЧБ стал символом объединения. Можно предполагать, что это произошло во многом благодаря «пустому месту», которое образовывается в существующем противостоянии «общество-власть». Поскольку для большинства участников акций основной акцент – отрицание, у них нет собственной культурно укорененной символики, не связанной тесно с существующим порядком. Часть протестующих, для которых бело-красно-белый флаг всегда был способом самоидентификации, были единственными, кто стал приходить со своими флагами, остальные начали с ними солидаризироваться.
Еще одна частая коннотация – протест. Здесь сработала именно нелюбовь режима к БЧБ. Поскольку сегодня люди хотят продемонстрировать в первую очередь то, что они против действующей власти, то берут в руки тот флаг, который этой власти противен.
При этом есть разные градации отношения: часть респондентов считает естественным, что БЧБ-флаг должен стать государственным, часть воспринимает его исключительно как символ протеста. Встречается вполне лояльное отношение к бело-красно-белому полотнищу при гораздо более скептичном восприятии флага с изображением «Пагоні».
4. Координация и лидерство.
Волна протестов в Беларуси – именно «волна», децентрализованная организация различных акций разворачивается по принципу «снежного кома». Преимущества и особенности такого разворачивания отмечаются многими. При этом отсутствие политического лидерства определяет туманность и разнообразие представлений о дальнейшем разворачивании ситуации и инструментах достижения целей протестных акций. Общее настроение заключается в том, что каждый «должен делать, что может». Два основных способа рассуждения: 1). «перемены – это мы», все изменится совокупными усилиями, 2). есть люди, которые окажутся в нужном месте в нужное время, обеспечат процесс перехода, переговоров, проведения честных выборов и т.п.
Ожидание каких-то решений и предложений по этому поводу концентрируется по-прежнему вокруг Светланы Тихановской и «штаба» или «штабов» (в какой-то момент стало трудно понять, существует ли еще объединенный штаб), при объявлении о создании Координационного совета частично кредит доверия перешел к нему. Нет общих представлений о том, какие задачи должны стоять перед советом, должен ли это быть альтернативный парламент, антикризисный комитет или переговорная группа, люди просто ждут, что из этого получится. Высокий уровень доверия создаваемой структуре при полной неясности ее целей вызывает подозрения в излишней доверчивости, однако пока это скорее принятие и одобрение любой новой инициативы «на нашей стороне».
65 исследовательских интервью (во время «марша» в Минске).
Абсолютное большинство «собеседников»-участников вчерашней акции голосовали за Тихановскую, минимум половина из тех, чью мотивацию удалось выяснить – голосовали «за перемены», а не за конкретного человека. Из яркого: “Я голосовал за свободу. Надо ли говорить, чье имя я отметил в избирательном бюллетене?”.
Довольно сильна уверенность, что Тихановская победила «на самом деле», то есть набрала больше 50%. «Народная легитимность» среди протестующих налицо.
Протесты. Безусловно, сильным триггером стало насилие 9-11 августа. Почти у каждого из собеседников «задело» близких или знакомых, или знакомых знакомых, а даже когда нет – никто не возлагает ответственность за стычки на протестующих в первые дни после выборов (просто напомню, что в 2010 такого было много).
Но не менее сильным триггером стало «вранье» и «наглость» с 80%. И ощущение, что «большинство против».
Почти никто в требованиях не останавливается на «остановить насилие» и «наказать виновных», новых выборов и отставки Лукашенко требуют практически ВСЕ. Даже самые умеренные, обсуждая вопрос переговоров, говорят о том, что «сначала он должен уйти», переговоры могут быть с правительством, с парламентом, в общем, хоть с чертом лысым, но не с ним.
Что на нашей стороне? Ощущение, что «нас большинство», и мы «выходим, потому что это надоело», «потому что надо, чтобы было понятно, что мы есть». И что «страна – это мы, а не они». Абсолютная тоска и желание уже наконец иметь голос – и при этом минимум рассказов о том, что именно плохо, почти никаких жалоб на всякое материальное. Вдруг осознанная и украденная возможность выбрать будущее самим – лейтмотив беларусского протеста.
Представления об инструментах достижения целей разнообразны, но довольно туманны. Общее настроение – соориентируемся по ситуации. Есть два способа рассуждения – 1). «перемены – это мы», все изменится совокупными усилиями, 2). есть люди, которые окажутся в нужном месте в нужное время, обеспечат процесс перехода, проведения честных выборов и т.п.
Из не очень «ожиданного» (лично мной).
Мощная и при этом не-личностная непримиримость по отношению к Лукашенко. Без ненависти и личностного вот этого всего – просто должен уйти, тогда можно о чем-то говорить. Минимум агрессии при четкости требовании восстановления справедливости в отношении событий 9-11 августа и политзаключенным – не могу понять, она то ли подавлена, то ли мы такие 
🙂.
Даже самые убежденные сторонники Тихановской абсолютно терпимы к любому сценарию перехода власти. Признаем Тихановскую президентом, или обеспечим проведение честных выборов – практически без разницы, тем более, что «это же и есть ее программа». И обратное тоже верно: те, для кого Тихановская при голосовании была только символом, те, кого заботит легитимность процесса, и кто понимает, что невозможно «ничего пересчитать» и получить истинные результаты выборов, в общем, с одинаковым воодушевлением примет любой из этих двух вариантов развития событий.
Доверие в этой ситуации и ожидания каких-то централизованных ходов – сконцентрированы практически исключительно на «штабе» или «штабах». При этом «штабы» превратились в некий коллективный субъект, в котором, понятное дело, есть имена – Светлана Тихановская, Мария Колесникова, Максим Знак (чаще всего) – но они абсолютно взаимозаменяемы, и даже, с некоторым преувеличением могу сказать, непринципиальны. Мощнейший акцент на децентрализацию, коллективность и всеобщность действия.