Игорь Герасименко: Мы должны разработать язык национальной архитектуры

Если мы не хотим, чтобы обволакивающее влияние других цивилизаций захватило беларусскую культуру, нужно разработать ее национальный язык силами творческих групп.

Такое мнение высказал дизайнер, искусствовед, основатель кафедры дизайна в Беларусской академии искусств Игорь Герасименко, выступая в галерее «Новый день» с публичной лекцией цикла Urbi et Orbi.

Он отметил, что глобализация приводит к тому, что культуры более сильных в промышленном отношении наций захватывают, поглощают более слабые, и противостоять этому наплыву беларусская культура пока не в состоянии:«Это происходит на наших глазах. Простой пример: посмотрите, сколько в Беларуси китайских товаров, и сколько в Китае – беларусских». В этом свете будущее Беларуси понятно и печально: «Мы будем стерты, мы исчезнем».

Однако такому положению дел можно противостоять, уверен Игорь Герасименко. По его мнению, нужно формировать национально окрашенный дизайн, выработать язык национальной архитектуры в противопоставление валу глобализма. Вот путь спасения.

Творческие группы, конкурируя друг с другом, должны формировать национальной окрашенную архитектуру не через формальные композиции, а через выделение некоторых сущностных процессов, полагает Игорь Герасименко.

Лектор привел пример российского архитектора Федора Шехтеля, построившего московский Ярославский вокзал в русском стиле. В здании нет копирования какого-то конкретного русского терема, однако в авторской работе выразительно ощущается русский дух. Шехтель изобразил башню в виде кокошника. Вдохновленный архитектурой Севера, Шехтель творил свое, почувствовав душу русского народа.

Игорь Яковлевич обозначил проблему незнания понятия национальной архитектуры беларусской профессиональной архитектурной интеллигенцией. По словам дизайнера, у современных архитекторов нет наработок наперед, они идут по проложенным рельсам и не могут проторить новый путь. Архитекторы работают в профессиональной среде, где вопросы национального не поднимаются никогда. А Герасименко как раз предлагает новый путь и новую идею разработки языка национальной архитектуры.

Одним из примеров того, как в архитектуре можно использовать тему воды, стал бассейн на крыше здания в Будапеште, причем эта крыша была стеклянной. Беларусь – страна рек и озер, почему бы не эксплуатировать водную тему в национальной архитектуре? Другой необычный пример – беларусская коптильня XIX века с характерной крышей. Однако Игорь Яковлевич рекомендует историческое наследие беларусской архитектуры использовать отнюдь не прямо, а через язык, как это сделал Шехтель.

Также в качестве иллюстраций Игорь Яковлевич показал свои запатентованные разработки автомобиля и мотоцикла со складными крыльями. По словам дизайнера, именно язык обеспечил ему оригинальность разработок. Возможности для патентования дают новое потребительское качество и элементы нового языка.

Сказанное Игорем Герасименко не могло не вызвать ответной реакции и дискуссии. Профессор кафедры дизайна гуманитарного факультета БГУ Олег Чернышев согласился с тезисом о мощной волне деконструкции культуры и назвал национальную архитектуру Беларуси окрошкой, в которой намешано много разного. По его мнению, термин «национальная архитектура» некорректен, т.к. во времени постмодерна, где мы живем, нет стиля.

Доктор теологии Ирина Дубенецкая рассказала о японском архитекторе, который решил построить в Лондоне беларусскую церковь и приезжал в Беларусь посмотреть на образцы беларусской национальной архитектуры. Ирина Дубенецкая объясняла гостю, почему та или иная церковь – пример именно беларусского, а не, скажем, итальянского стиля, чем беларусская «луковка» на церкви отличается от российской. «Мы продолжаем язык, он не создается с чистого листа, – подчеркнула Дубенецкая. – Язык беларусской архитектуры есть, вопрос лишь в том, насколько хорошо мы его знаем. Язык – то, что объединяет его носителей, поэтому важно, чтобы эти носителя распознавали язык как свой».

На что Игорь Герасименко ответил, что опыт творческих групп начала XX века показывает, что язык архитектуры все-таки может быть создан заново, и здесь очень многое зависит от самих художников.