От “экстремизма” к несвободе: как власть меняет картину мира белорусов

За последний год Беларусь из страны, брендом которой многие годы является “мирность” и протесты в которой восхищали весь мир своим “ненасилием”, превратилась в “страну экстремистов“. На просторах толерантности обнаружилось уже 27 “экстремистских формирований”, и их список пополняется.

Новый “белорусский экстремизм”

В начале декабря “СБ: Беларусь сегодня” сообщила: “Минские следователи уже направили в суд 454 уголовных дела в отношении более 531 обвиняемого по 772 эпизодам преступной деятельности, связанной с экстремизмом. В производстве у следователей сегодня находится около 250 уголовных дел”.

Каждую неделю удлиняется список экстремистских материалов, каналов и СМИ. “Экстремизм” стал неотъемлемым элементом нашего информационного пространства и обыденностью в ежедневной коммуникации. Каждый белорус в прошлом, как минимум, что-нибудь экстремистское читал или говорил.

Возможность давать имена = возможность менять реальность

Один из самых важных видов власти – власть номинации, власть давать имена. И белорусский режим неустанно работает на этом поприще, раздавая ярлыки, меняя значения слов и создавая новую, собственную реальность. Безобидное на первый взгляд, неточное употребление слова или понятия, его расширение или сужение, искажает реальность и отнимает у человека возможность к адекватному действию.

Джорж Оруэл в романе “1984” описывает правила работы новояза – изуродованного языка тоталитарного общества, в котором слова теряют свой изначальный смысл, а иногда означают нечто противоположное: Война – это мир, Свобода – это рабство.

И наш язык, особенно в общественно-политической сфере, давно отравляется такими противоречиями. Вспомните, что у нас называется “парламентом”, “выборами”, “местным самоуправлением”, не говоря уже о “мэрах” и “губернаторах”.

Как свобода и независимость стали “экстремизмом”

Что сегодня скрывается за “экстремизмом” в Беларуси? Это – свободные медиа, это – самоорганизация активных граждан в обмене информацией и организации действий, это – взгляды и ценности, которые не согласуются с государственной идеологией. А сама идеология стремительно видоизменяется, радикализируется в сторону советских образцов патриотизма.

“Время либерализма в медиапространстве ушло, и сейчас каждый должен думать, прежде чем обнародовать те или иные идеи, идущие вразрез с идеологией белорусского государства” – предупреждает нас провластный социолог Щеткин.

Если бы Оруэл писал сейчас, то к лозунгам добавилось бы “Экстремизм – это свобода, мышление и независимость”. Все, что сегодня подпадает под экстремистские статьи, вчера еще было вполне законной, хоть и неприятной для режима, активностью.

От новояза к тоталитарному контролю

К чему ведет такое управление общественной жизнью с помощью языка и новых значений? Кроме запретов на деятельность и преследований за нее, это порождает апатию и страх перед любым действием и перед самостоятельным мышлением. Это порождает недоверие к языку и коммуникации. Когда все слова имеют искаженное значение, мы не можем говорить друг с другом.

Под воздействием новояза люди стремятся ограничить свой жизненный мир понятной и простой повседневностью, не включаясь в бессмысленный и опасный мир общественных отношений. Так общество держится под тоталитарным контролем.

Что противопоставить нарративу белорусского режима?

Поэтому сопротивление нарастанию “экстремизма” лежит в области “исправления имен”. Но сейчас, к сожалению, мы сами невольно вовлечены в процесс создания и распространения новояза. Владимир Мацкевич, анализируя как белорусский режим управляет обществом, обращается к понятию “нарратива”. Если говорить упрощенно, это – “язык плюс сумма повествований на этом языке, задающие описание мира”. Он может быть противоречив и бессмыслен внутри, но работает как целостная картина мира.

И “белорусский экстремизм” сегодня стал органичной частью этого режимного нарратива. Проблема в том, что люди, пользуясь этим языком, словами с новыми значениями, читая, слушая и транслируя эти высказывания, принимают участие в воспроизводстве этого описания мира, этого новояза. Даже что-то добавляя от себя, даже оспаривая отдельные утверждения, сомневаясь, они только увеличивают, усиливают и укрепляют этот нарратив.

Противопоставить такой практике можно лишь разворачивание и усиление альтернативной картины мира, где слова имеют свое подлинное значение, где мысли и действия являются не реакцией на действия власти, а исходят из собственных идей, ценностей, планов и стратегий.

Опубликовано на https://www.dw.com/