В ХХ веке стараниями богемы на весь мир стали знамениты районы Монмартр и Монпарнас в Париже, Сохо и Гринвич-Виллиджв Нью-Йорке, Ноттинг-Хилл в Лондоне, изначально бывшие пристанищами бедноты и рабочих. Сейчас основной городской движущей силой стали стартап-компании и молодые предприниматели. T&P решили рассказать про три города, где все меняется быстрее всего, а лондонский эксперт по креативным кварталам Тоби Хайм объяснил, что есть хорошего и плохого в современной джентрификации.
Если удалиться от рыночных и социальных отношений, то можно сказать, что циклы роста городов и развитие их районов — это метафора жизни. Неизбежно что-то появляется и растет, умирает и начинается заново. Бедные художники всегда искали дешевое жилье в неблагополучных районах, за ними тянулись галеристы и богема, а через какое-то время буржуа и элита, вытеснявшие менее обеспеченных жителей. Эволюция технологий предполагает, что численность рабочего класса сокращается, ему на смену приходят обеспеченные профессионалы, называемые креативным классом или бобо, поэтому улучшения жизненных и жилищных условий закономерны. Правда, как любят повторять социологи и урбанисты, — жить в веб-сайте невозможно, и проблема переезда из ставших модными районов часто встает перед малообеспеченными слоями населения. Таким образом, проблема развития территорий заключает в себе классовые вопросы — растущая экономическая мощь городов не оставляет места для жизни простым людям, городские чиновники становятся агентами капитализма, а не регулируют его.
Сегодня моду на места для жизни и работы наряду с представителями творческих профессий задают стартап-предприниматели и армии программистов с высокими зарплатами. Бобо как класс очень точно описал американский журналист Дэвид Брукс, подчеркнув, что они предпочитают не уничтожать городскую идентичность, а зарабатывать на ней. Арт-галереи соседствуют с модными офисами технологических компаний, располагающихся в зданиях бывших заводов, а магазины с органической едой так же популярны, как и аутентичные кафе, где кормят вновь вошедшими в моду простыми пирогами с картофельным пюре — некогда дешевой едой для рабочих.
Городские правительства вкладывают деньги в развитие кластеров и стартапов для привлечения инвестиций в город, молодые люди стремятся воспользоваться новыми социальными лифтами, а инвесторы, как обычно, ищут, как приумножить свои капиталы. На звание новой Кремниевой долины по очереди претендуют все более большие города и их джентрифицирующиеся районы.
Лондонский Ист-Энд: Шордич, Хакни, Хокстон
Шордич
С конца 90-х бывший индустриальный район в Восточной части английской столицы Шордич стал оплотом лондонской креативной и артистической сцены. Расположенный между баснословно богатым финансовым районом Сити и бедным эммигрантским Хакни, он буквально ворвался в культурную и экономическую жизнь города. Хокстон и Шордич стали для городских властей главными примерами «городского ренессанса», который происходил довольно стихийно.
Сегодня этот район сравним с берлинским Митте или Нижним Ист-Сайдом в Нью-Йорке. Помимо многочисленных модных офисов и арт-галерей, здесь во время второго пузыря доткомов технологические компании начали располагать свои офисы. Вокруг кольцевой развязки на Олд-стрит обосновались Last.fm, Dopplr, Songkick, Consolidated Independent, Tinker.it, TweetDeck, SocialGO and 7digital. Образовался район Digital round about, или «Кремниевая круговая развязка», — британцы, как известно, очень гордятся своими правилами кругового движения. Здесь же по инициативе государства был создан кластер технологических стартапов Техсити, который стимулировал приток молодых предпринимателей и рост цен на недвижимость. В конце 2010 года число стартапов вокруг «Кремниевой развязки» составляло около 200, в конце 2012 года журнал Wired насчитал уже около 5000. Лондон стал крупнейшим центром для бизнеса в сфере технологий. В марте 2012 года на Бонхилл стрит был открыт кампус Google. Многие венчурные и консалтинговые компании, банки и большие IT-корпорации разместили в Шордиче свои офисы.
Тоби Хайм
