Владимир Мацкевич. Паломник в страну Востока

(Неудавшееся интервью)

Перед публичными лекциями в Летучем университете мы иногда берем у лектора специальное интервью, если предполагаем, что к восприятию предстоящей лекции нужно специально готовиться. Беларусскому интеллигенту без подготовки не просто слушать лекцию санскритолога, подумали организаторы цикла «Urbi et Orbi» и предложили мне предварительно поговорить с Михаилом Бояриным, выступающим 16 мая с лекцией «Узоры Свадзеі. Метафізіка Мовы».

Очевидно, что само слово «свадзея» не способно привлечь толпу слушателей, которые вряд ли являются специалистами в метафизике. Интересно, сколько вообще в Минске найдется людей, увлекающихся метафизикой языка?

Идя на встречу с Михаилом Бояриным, я заготовил несколько вопросов. Первый вопрос, который меня интересовал, состоял в том, кто такой этот философ и писатель, увлекающийся санскритом и переводами древних индийских текстов?

Дело в том, что я, как и многие в детстве и юности, отдал дань увлечению Востоком. «Индийские йоги, кто они?» повлияли на многие детские умы, нержавеющая столетиями железная колонна, фантастические мифы и легенды, чарующая архитектура – все это мало кого оставляет равнодушным. Но я знал многих людей, у которых это юношеское увлечение оставалось на всю жизнь, и некоторые так увлекались, что изучив язык, обычаи и ритуалы Индии, Китая или еще каких-то стран и цивилизаций, полностью погружались в другую культуру и теряли интерес к своей стране, культуре, обществу. Это такие ментальные эмигранты. Даже если они не переселялись в страну своей мечты, то и на родине их присутствие было номинальным. Вот я и опасался, что мне предстоит встретиться с таким ментальным эмигрантом. Перед тем, как задать Михаилу первый вопрос, я поделился с ним этим своим опасением. Михаил стал говорить и размышлять вслух, в том числе и об этом. Его размышление сразу развеяло мои опасения, более того, заставило меня забыть о заготовленных вопросах и интервью, я просто погрузился в разговор с интереснейшим собеседником.

Я слушал Михаила, и сама собой всплыла ассоциация с Орденом паломников в страну Востока из произведений Германа Гессе. Передо мной сидел европейский человек, глубоко и с уважением изучающий другую культуру, не забывая о своей родной. Напротив, глубокое знакомство с Индией открывало перед ним глубины своего беларусского мира. Или не мира, а отношения к миру, мировоззрения, или, как говорит Михаил, – метафизики.

Мы с увлечением обсудили, как различные языки по-разному формируют представление о мире, о времени и пространстве, о человеке и деятельности. Немного поспорили об отношениях человека и языка, кто или что определяет друг друга, человек ли творит язык, или язык овладевает человеком.

Как-то быстро выяснилось, что хотя  я говорю с санскритологом и переводчиком древних текстов,  нас обоих интересует современность и беларусская мова, в большей степени, чем древность и другие языки.

Странно, но часто приходится сталкиваться с тем, что беларусы, не знающие других языков, а только пассивно владея беларусским и активно пользуясь русским, с пренебрежением относятся к беларусскому языку, считая его бедным, неразвитым, не достойным изучения. И в качестве обоснования приводят художественную литературу прошлого и позапрошлого веков. Михаил Боярин переводит на беларусскую мову тексты второго тысячелетия до нашей эры, изучает культуру, насчитывающую три и более тысячи лет развития. Естественно, ему не хватает слов в современном беларусском языке, активное развитие которого длится только чуть более ста лет. Но у него не только нет и следа пренебрежения к нашей мове – наоборот! Михаил видит в этом огромное преимущество – и для себя, как переводчика, и для будущего беларусской мовы. Он ищет старинные и почти забытые беларусские слова, корни которых в тех же индоевропейских пластах, что и слова санскрита. Если не находит таких слов, он изобретает и придумывает новые. Делает это не в одиночку, а с другими увлеченными участниками переводческого семинара. Михаил с коллегами – активный творец современного беларусского языка. И обращение к древним восточным текстам дает этим творцам не только вдохновение и мотивацию, но и культурный багаж, раскрывает горизонты. Участвуя в творении современного беларусского языка, они понимают, что рождается новый язык. Язык, который не отрицает прошлого, но устремлен в будущее. И вместе с развивающимся языком возникает новое отношение к миру. Мова как средство познания мира. Санскрит познавал мир, существовавший много тысячелетий назад, может ли он дать полноценную картину современного мира? На этот вопрос невозможно ответить однозначно. Но беларусская мова творится сейчас, поэтому она, как никакая другая, наиболее подходит для отображения именно современного мира. И, конечно же, эта творящаяся, становящаяся мова будет чем-то отличаться от привычной мовы Богушевича, Купалы и Коласа. Эту свою новую мову Михаил Боярин с коллегами называют свамова!

Когда Михаил мне об этом рассказывал, я усомнился в возможностях и способностях человека. Не самого Михаила, а человека вообще. Может ли человек всерьез браться за решение таких задач как создание языка? Не искусственного языка программирования или даже искусственного эсперанто, а языка, который сам овладевает человеком, который вводит человека в описание мира, делает человека частью культуры и цивилизации.

И Михаил рассказал, что в процессе работы над переводами, он с коллегами задумывается и над этими фундаментальными методологическими проблемами. Поэтому, кроме неологизма «свамова», им потребовалась «свадзея». Человек – не только говорящее существо, но действующее. И как действующий активный субъект, человек должен понимать, анализировать и  сознательно строить свое действие – свадзею. Свое личное действие и действие человека как представителя человечества, как частички культуры и цивилизации. Михаил Боярин не только задумался о границах и пределах действия – свадзеи, но и начал теоретическую разработку этих проблем, стал разрабатывать новую дисциплину о действии – актику.

В общем, разговор с этим человеком меня так увлек, что я не смог сделать интервью. Могу только просто передать свои впечатления от беседы.

Мне нравятся амбициозные люди! Люди, которые не боятся возникающих в работе проблем, не отворачиваются от них, и не бросают работу потому, что для ее выполнения не хватает знаний, методов и средств, теорий и концепций. Решая рабочую задачу, такие люди попутно решают еще много других. Именно такого амбициозного и, безусловно, талантливого человека я видел перед собой, и с интересом приду на его публичную лекцию послушать еще раз.

Увы, не все амбиции оправданы, не все цели достижимы, не все задачи имеют решение. Не думаю, что в наше время легко создать новую теоретическую дисциплину, ту же Актику, которую разрабатывает Михаил Боярин. Не думаю, что легко, потому что знаю историю философии и науки, и имею некоторый собственный опыт. Но кто говорит, что нужно делать только то, что легко? Что за интерес решать только те задачи, которые имеют решение? Самые интересные задачи – именно те, что не имеют решения!

Я искренне желаю Михаилу Боярину и его коллегам и партнерам успеха! И хотел бы помочь, чем возможно, в их нелегком деле. Собственно Летучий университет создавался именно для того, чтобы стать средой для существования именно таких амбициозных, целеустремленных деятелей. Деятелей и мечтателей. В конце концов, все стоящие вещи в этом мире сделаны такими амбициозными деятелями, и сделаны они из материала мечты.