(ретроспективные соображения после лекции в Летучем университете)
Но сначала про ацтеков. Про тех, о которых Мел Гибсон снял «Апокалипсис». Ну, или почти про тех, поскольку фильм полон анахронизмов и нестыковок, которые вполне допустимы в художественном произведении, но могут не соответствовать исторической правде. Фильм вроде бы про ацтеков, а диалоги произносятся на языке майя, но насколько то, что мы знаем про цивилизацию ацтеков, свойственно также и майя, неизвестно. Мне, во всяком случае. Я не специалист по этим вопросам. Так вот, посмотрел я как-то фильм по телевизору о том, что цивилизация ацтеков самая жестокая и кровожадная из всех, известных истории. Автор и герой телепередачи задался вопросом, а насколько оправдана и справедлива такая репутация, и поехал в Мексику, чтобы на основании раскопок и исследований это проверить. Пришел к выводу, что таки да! Ацтеки были очень кровожадными, тысячами приносили человеческие жертвы и кровь водопадом текла по ступеням их пирамид. Ну, разве что, испанские конкистадоры чуть-чуть преувеличили число жертв, чтобы оправдать собственную жестокость в отношении самих ацтеков.
Однако автор и герой фильма мучился еще одним вопросом – что переживали и чувствовали жрецы-мясники и их жертвы? Про жертв нашелся простой ответ – их волю, инстинкт самосохранения и мотивацию к сопротивлению подавляли наркотиками. Одурманивали пленных специальным пойлом, подавляли волю и рассудок, и они, ничего не соображая, сами шли к месту заклания, карабкались на вершины пирамид по неудобным ступеням. Ну, а те, кто их убивал десятками и сотнями за один сеанс, что они чувствовали и переживали? Ведь не могут же люди вот так просто, не испытывая личной неприязни к человеку, вскрыть каменным ножом грудь, вырвать еще трепещущее сердце, и столкнуть труп с вершины пирамиды под ноги толпе! Сложный вопрос, и не осталось никого, кто мог бы на него ответить. Поэтому я гипотетически предполагаю. И мое предположение таково – они ничего не чувствовали и не переживали, просто делали свою работу. Ритуально. Бесстрастно. Работа как работа, физический труд на свежем воздухе, немного грязная, зато с людьми.
Бесстрастно. Зачем вообще человеку страсть?
Страсть и страдание от одного корня. Страдание и сострадание, впрочем, тоже. Жертва страдает, а палач? Если он сострадает жертве, то … То он будет плохо делать свою работу. Будет непрофессионально и некачественно убивать людей. Не сможет получать удовлетворения от работы, не сможет гордиться качеством результата.
Дурь, какая-то получается. Писать такое противно. Но вопрос задан, и требует ответа, взывает к ответу. Или не взывает? Может ну их, такие вопросы! … Нет, вопрос ведь задан, и стоит колом, или ребром, или как они там стоят, проклятые вопросы?
Итак, страсть! Бывает, люди убивают людей со страстью. На войне, например. Поведение человека на войне объясняется ненавистью к врагу. Ненависть сильная страсть. Со страстью люди могут мстить. Нет, не понять мне тех ацтеков!
Но, о страстях я задумался совсем по другому поводу, размышляя о прошедшем занятии в Летучем университете. И вопрос стоял иначе: Можно ли бесстрастно заниматься интеллектуальной деятельностью? Стоял не в самой лекции, совсем не это было содержанием. Просто к концу лекции я поймал себя на том, что говорю страстно, спорю с чем-то и кем-то, отстаиваю что-то. Ну, чисто спектакль, шекспировская драма, а не академическая лекция. Допустимо ли такое в университете? Нужны ли страсти интеллектуалу, учителю, ученику?
И вот, что я имею сказать по этому поводу: Невозможно заниматься интеллектуальной деятельностью без страсти! Без страсти к истине, без страсти к познанию, без страсти к решению проблем!
Не верьте тем, кто рассказывает про апатию и атараксию философов и ученых, про недеяние, или про неотмирность интеллектуалов. Вранье это все!
Интеллектуал – это сгусток страстей. А истина и проблема – источники интеллектуальных страстей. Для решения проблемы могут понадобиться годы упорного труда, нудной рутинной работы, отказа от развлечений. Откуда взять на это силы? Это как бег на марафонские дистанции. Тяжело, жарко, трудно, а ты бежишь. Истощились силы, мутнеет взгляд, становятся ватными руки и ноги, а ты бежишь. Открывается второе дыхание и ты бежишь, кончается второе дыхание, и ты всё равно бежишь! Подкашиваются ноги перед самым финишем, но ты ползешь! Потому что воля к победе, радость самопреодоления, страсть!
Конечно, страсть. Никак без страсти не осилить тысячи книг, не поставить десятки и сотни бесплодных опытов, перекопать тонны земли на раскопках, пересчитать тысячи цифр в таблицах наблюдений, провести многие ночи в сомнениях.
Без всего этого нет науки, нет философии, нет интеллектуальной деятельности. А, значит, нет открытий, изобретений, нет решенных проблем, доказанных теорем, знаний нет и всего, что нам дано цивилизацией и культурой – хлеба, зрелищ, космических спутников и навигаторов в автомобилях, айфонов и лекарств от СПИДа.
Нет всего этого, но шаблонное представление об ученом и интеллектуале как о существе апатичном, бесстрастном, скучном и сухом транслируется литературой, живет в обывательских представлениях, и в умах самих интеллектуалов.
Отдаваясь со страстью своим занятиям, интеллектуалы с трудом переносят накал страстей в дискуссиях, в лекциях, в текстах. Доблестью интеллектуала считается академическая холодность и скука в речах и текстах.
Ну, а какое мне дело до того, что думают обыватели и нерефлексивные интеллектуалы?
А вот есть мне до этого дело! Объясняя неофитам, что такое Летучий университет, я говорю, что в современном университете, в современном образовании не надо заниматься передачей знаний от учителя к ученику, не надо заниматься переливанием из пустого в порожнее, когда все знания стали абсолютно доступными, когда весь «мир у нас на ладони». Ну, не надо, так не надо! А что надо!
Так вот – надо передавать страсть!
Страсть к истине, страсть к познанию, страсть к устранению проклятых вопросов, страсть к разрешению проблем и апорий. Все то, без чего невозможна интеллектуальная деятельность, коллективное и индивидуальное мышление, невозможен сам интеллектуал.
Интеллектуальные страсти не похожи на азарт игрока в казино, или на мстительную страсть вендетты, или на любовные страсти романтиков.
Это особая страсть, побуждающая к подвигам ухода от радостей мира сего, к многолетнему упорному труду, к отстаиванию истины в спорах с теми, кто на нее покушается. Большая часть этой страсти, этих страстей спрятана глубоко в душе интеллектуала, эта страсть не для показа.
И есть только одно место, где эта страсть обязательно должна быть видна – это университет и образование.
Ведь если учащиеся, студенты и неофиты никогда не увидят страстей интеллектуалов, то как они будут знать и понимать, как им строить собственную жизнь и карьеру? Куда им двигаться? Что им делать, работая над собой?
Преподаватели, лекторы и ведущие семинаров в Летучем университете! Будьте страстными! Будьте горячими, а не холодными сонными рыбами или академичными хомячками. Иначе интеллектуалы исчезнут как явление, как когда-то исчезли ацтеки. Хотя, это совсем другая история.