По Генриху Альтшуллеру обязательным компонентом творческой личности является достойная цель. Собственно, жизнь творческой личности – это трудное, медленное, извилистое движение к реализации достойной цели. Жизнь можно прожить по-разному, и не в каждой жизни есть стратегия. Стратегия, как нечто хорошо осознанное, простроенное, с чёткими этапами, продуманными шагами, отметками достижений и поражений. Прожитые жизни разных людей, творческих и не очень, бывают уникальными, бывают похожими. Мы можем продумывать свою жизнь, пытаться жить по плану, но кроме жизни, которая нам даётся один раз, есть ещё судьба. Что есть судьба – предначертанная схема жизни, которую нам предстоит прожить, или всего лишь схема, в которой мы видим и понимаем уже прожитую жизнь другого человека, или подводим итог своей собственной жизни?
Когда человека уже нет, то всё, что мы можем сказать про его жизнь и про его судьбу, будет совпадать. Прожитая жизнь описывается как судьба, и судьба описывается как жизнь, с её событиями, достижениями, успехами и поражениями. Жизнь и судьба существуют раздельно в нашем сознании пока мы живы, и с нами еще не случилось всё, что может случиться, должно случиться. Или не случиться.
Когда умирает друг, мы понимаем, что наши жизни уже не пересекутся. В нашей жизни уже никогда не будет общих событий. В моей жизни еще будут какие-то события, а в его уже нет.
Но, проходит год после смерти друга, и в моей жизни происходит важное событие – я держу в руках книгу. На обложке его имя, я четвёртый день её читаю, и переживаю это как событие встречи с ним. Эта встреча очень похожа на те встречи и события, которые случались с нами в те времена, когда он был жив. Моя жизнь пересеклась с его судьбой, с судьбой, большей чем жизнь.
Я не знаю, была ли у Владимира Абушенко собственная жизненная стратегия. Я не знаю, признали ли бы Генрих Альтшуллер или Игорь Викентьев его творческой личностью. Но я был свидетелем части его жизни, и становлюсь свидетелем его судьбы, поэтому могу как-то об этом судить, и что-то об этом сказать. Не обо всей жизни, а только о той части, о которой могу, и не обо всей судьбе, а только о той части, о которой что-то понимаю, и о чём говорил с самим Абушенко.
Сначала о книге, как о событии. Эта книга тройное событие для меня.
Во-первых, это событие в социологии. Я не социолог, немного знаю социологию, но не более того. Сфера моих интересов в значительной степени пересекается с предметом социологии. А в той версии современной социологии, какой она представлена в книге Абушенко, я мог бы быть почти социологом. «Современная социология» – это очень амбициозное название для книги. В беларусской социологии это действительно самая современная книга, самая современная версия. Думаю, что и для мировой социологии эта книга очень современна, и вносит много нового.
Во-вторых, это событие в наших отношениях с Абушенко. Больше половины книги я читаю, как продолжение и развитие наших с ним обсуждений, бесед и споров. Темы, проблемы, рамки и основания, о которых он говорит, мы обсуждали с ним в тот период, когда совместно работали, и интенсивно общались. Это период с 1998 по 2003 год. Мы тогда сотрудничали с Александром Грицановым в работе над «Новейшим философским словарём», готовили первое и второе издание.
Владимир Мацкевич, Александр Грицанов, Владимир Абушенко, 1999 год.
Это был период, когда мы втроем обсуждали всё мировую философию с самых разных сторон, в самых разных аспектах, разворачивали друг перед другом свои подходы, обменивались взглядами и суждениями, критиковали и оспаривали подходы и взгляды друг друга. Мы знали разное, и складывали наше знание в темник и содержание словаря, восполняли пробелы через поиск тех, кто знает то, чего не знаем мы сами, работали с авторами и текстами. Потом наши пути разошлись. С Грицановым разошлись принципиально и стратегически, а с Абушенко окказионально. Он ушёл на административную работу, а я нашёл своё место в маргинальной части беларусского социума. Мы стали всё реже встречаться, и о былой интенсивности и содержательности коммуникации приходилось только вспоминать, даже не мечтая о её восстановлении.
В-третьих, это событие в судьбе самого Владимира Абушенко. И вот на этом аспекте я остановлюсь чуть подробнее.
Владимир Абушенко на Летней школе Летучего Университета, июль 2013 г.
Когда-то, ещё только приступая к совместной работе, мы с Владимиром обменивались своими представлениями о том, что нам обоим важно и ценно в мировой философии. Мы обнаружили, что с особым интересом и уважением относимся к нескольким героям и персонажам интеллектуальной истории человечества, которые не входят в общепринятый пантеон беларусского или русскоязычного интеллектуального сообщества.
Одним из таких героев был Франц Брентано.
Нельзя сказать, что Франц Брентано – неизвестная фигура в мировой философии и науке, просто он не входит в число хрестоматийных философов и учёных, о которых знают и говорят все. В истории науки и философии он оказывается как бы в тени своих современников и выдающихся учеников, полный перечень которых невозможно привести. Но даже и далеко не полный список впечатляет. Брентано встречался и дискутировал с Г. Спенсером, Г.Т. Фехнером, Э.Г. Вебером, В. Виндельбандом, Его ученики: К. Штумпф, А. Марти, Э. Гуссерль, 3. Фрейд, К. Твардовский, А. Майнонг, Т. Масарик, X. Фон Эренфельс, А. Кастиль, О. Краус… Брентано оказал сильнейшее влияние на развитие философии, психологии, социологии, лингвистики, логики.
Но в данном случае важнее другое обстоятельство. Франц Брентано был скорее “разговаривающим” мыслителем, чем пишущим. Сам он написал очень и очень мало, и в основном письма.
Ученики же внимательно записывали его лекции. Тома работ Франца Брентано подготовлены и изданы его учениками, которые сделали их на материале его лекций, выступлений, дискуссий.
Не думаю, что Владимир Абушенко как-то ориентировался на судьбу Франца Брентано, или строил свою жизненную стратегию по его примеру и образцу. Но странным образом, их судьбы в этом похожи. Абушенко сам написал не так много. А то, что он писал, не так волнует и интересует его друзей и учеников, как то, что он говорил, критиковал и оспаривал.
Весь минский интеллектуальный бомонд помнит семинары у Абушенко в институте социологии. Наша тройка собиралась в моём кабинете в РИПО. Впрочем, тогда мы дискутировали везде, где встречались, независимо от того, чем занимались.
Я бы никогда не догадался, что в своих лекциях он продолжает наши дискуссии и обсуждения, если бы его ученики не записали эти лекции, не отредактировали их и не издали книгу, которую я сейчас читаю.
Я знаю некоторых из учеников Владимира Абушенко. Если судьба его и в остальном подобна на судьбу Франца Брентано, то беларусскую социологию ждёт прекрасное будущее.
Если… Нам не дано предугадать… Стратегию своей жизни мы ещё как-то можем выстраивать, а вот судьбой нашей распоряжаются совсем другие силы. Другие, и разнообразные. Отчасти судьба нашего дела (той самой достойной цели – ядра жизненной стратегии творческой личности) находится в руках учеников. Достойная цель, большое дело. Больше, чем жизнь каждого из нас.
____________________________________________________________________
Справка “Летучего”. Книга Владимира Леонидовича Абушенко “Современная социология: проблемы, рамки, основания” (автор-составитель Андрей Комаровский) издана в ноябре 2016 г. в Минске. Книга представляет собой собранные и переработанные учениками Владимира Леонидовича записи лекций, которые он читал в магистратуре Национальной академии наук Беларуси с 2008 по 2015 год. Основная часть средств на издание книги была собрана через краудфандинг, презентация издания состоялась в Минске 30 ноября 2016 г.