Кого можно переубедить с помощью аргументов и логики? Аргументы убедительны лишь для тех, кто с тобой согласен. Логика вещь вообще индивидуальная, как почерк: иногда, кроме тебя, его никто не может прочесть. Дискуссии — зрелище печальное и безнадежное: каждый, кто из них выходит, считает себя победителем, прежде всего потому, что не отступил ни на шаг от своей позиции.
Во время войны язык действительно становится бессильным. Особенно там, где сталкивается с пропагандой. Сложно переубедить в чем‑то человека, который руководствуется чужими словами, прикрывается ними, защищается. Вообще сложно говорить с тем, кто защищается, боится, не доверяет. За последние два года, кажется, многие отказались от идеи говорить не только с воображаемым врагом, но и с вполне реальными единомышленниками, с которыми ты вроде как изъясняешься на одном языке. Оказывается, и этого недостаточно. Оказывается, есть что‑то еще, что не дает объясниться. Возможно, интонация.
Интонация и правда изменилась. Она стала резче, категоричнее. Она рассчитана на монолог. Никто никого не хочет слушать. Но каждый хочет быть услышанным. Каждый боится не выговориться. Боится остаться непонятым. Или — неверно понятым. В любом случае — боится. Страх ломает язык, упрощает, ограничивает его возможности. Война, в конце концов, для этого и ведется — чтобы ограничивать, ломать, оставлять после себя страх.
Стоит ли в таком случае вообще тратить усилия на поиск необходимых слов? Несомненно. Хотя бы для того, чтобы объяснять какие‑то вещи самому себе. Иногда убеждать себя не менее важно, чем оппонента. Поэтому нужно справляться со своим языком, его возможностями и всей той свободой, которую он дает, как только ты отказываешься от навязанных терминов и понятий и пытаешься отвечать за свои слова, за все сказанное. Ведь язык — это еще и большая ответственность. Страх ответственности непосредственно связан со страхом говорить, называть вещи своими именами.
Язык слаб и недейственен в той степени, в которой слаб и недейственен ты сам. Или насколько слабым является твое желание быть действенным. Сегодня особенно трудно говорить. И особенно важно говорить. Прежде всего — между собой, не срываясь на крик. Поскольку в криках в последнее время слишком много отчаяния и неуверенности. Но последнего времени не бывает, и это время, наше время, время, когда все происходит, тоже не будет последним. Вот в этом можно быть уверенными. И об этом, безусловно, нужно говорить.
Полную версию можно прочитать в Новое время